Следующим оказался отдел финансовый и бухгалтерия, откуда Соню благополучно выжили окопавшиеся там тётки, так что в результате Соня оказалась при почётной должности заведующей архивом. В архиве она работала одна и руководила сама собой. Однако папа настоял, чтобы в архиве Соня не теряла времени даром и изучала хранящиеся там документы. Но кто ж проверит, чем там Соня в этом архиве занимается с утра до вечера. Архивная работа занимала у Сони максимум час рабочего времени. Остальное она тратила на чтение и развлечение в нарождающихся социальных сетях.
Подружек в банке у Сони странным образом не случилось, несмотря на то, что в принципе она была девушкой компанейской и коммуникабельной. У нее всегда было много друзей и в школе, и в университете, а тут как-то никого подходящего не нашлось. Женщины постарше её побаивались, вдруг ненароком папе чего-нибудь настучит, а молодые банковские карьеристки раздражали Соню страшным образом. Они липли к ней со своей дружбой, но Соня как-то сразу видела в них интерес не к ней самой, а к её отцу. Вдруг да замолвит Соня словечко перед папой за лучшую подружку. От таких Соня сама держалась подальше. Да, уж! Действительно «девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества»!
Все Сонины настоящие подружки проводили время совершенно иначе, нежели Соня. Работать никому не пришлось. Многие жили за границей, те же, кто остались в России, постоянно звали Соню составить им компанию в каких-нибудь увеселительных поездках. Соня понимала, что Лопатин сейчас не в состоянии вести подобный разгульный образ жизни и сопровождать Соню в поездках за рубеж, поэтому некоторое время вела себя, как примерная невеста и изнывала от скуки. Соня чувствовала себя, чуть ли, не женой декабриста, последовавшей за мужем в Сибирь.
В отличие от Сони Лопатин втёрся в доверие к коллективу банка. Еще бы, никто ж не знал, что он Сонин жених и вероятный зять владельца. Особенно в нем души не чаяли банковские женщины. Такой старательный толковый молодой человек. И внешне весьма симпатичный, и вежливый, и воспитанный. Освоив работу отделения, он перевелся, причем самостоятельно без помощи будущего тестя, в центральный офис и не куда-нибудь, а сразу в кредитный отдел. Там его карьера пошла на новый виток, и он смог в обеденный перерыв навещать Соню в архиве. В Сониной жизни появилось хоть какое-то разнообразие в виде секса в архивных помещениях. Секс Соня обожала, а уж секс в неприспособленных для этого местах вдвойне. Лопатин звал её за это извращенкой, но долго уговаривать его на подобные извращения Соне не приходилось. Правда, в первый раз, когда Соня взяла его за галстук среди архивных стеллажей, он даже пытался сопротивляться, поглядывая на дверь.
– Совков, я знаю, – сказала Соня, – что подобные вещи тебе непривычны. В Новороссийске принято заниматься сексом в темноте и исключительно под одеялом.
На это Лопатин обозвал Соню заразой и сдался. Но Соня, разумеется, хотела большего. Ей просто необходимо было на шопинг в Милан, на выставку в Венецию, навестить подружку в Майами и прокатиться на кабриолете вдоль Лазурного берега. На всё это денег у Лопатина пока не наблюдалось. Всё, что зарабатывал, он откладывал на свадьбу, чем очень веселил Соню. Соня периодически пугала жениха рассказами о свадьбах своих друзей и родственников семьи Шнейдер.
– Приличная свадьба, – говорила она, глядя в испуганные глаза Лопатина, – обязательно должна проводиться известным шоуменом, ну, типа Максима Галкина, и спел, чтобы кто-нибудь популярный. Хорошо бы конечно, чтоб Шакира, но ты ж, Лёшечка, не Газпром, Шакиру точно не потянешь!
Изучая работу кредитного отдела, прилежный Лопатин определил, что начальник отдела, а также некоторые сотрудники находились в сговоре с аккредитованными оценочными компаниями. Откаты поступали со всех сторон: и от оценщиков в виде процентов от стоимости проводимых ими для банка оценок, и от клиентов, получающих кредиты по завышенной оценке. В некоторых кредитных договорах, поступающих к Соне в архив, Лопатин обнаружил и вовсе липовые документы, когда кредит выдавался под чужое оборудование. С этими сведениями Лопатин помчался к будущему тестю. Разумеется, не в высокий кабинет председателя правления, а домой. Семен Семенович выслушал его внимательно, посмотрел бумаги и похлопал Лопатина по плечу. Через неделю все сотрудники кредитного отдела, за исключением Лопатина, были уволены. Его же назначили начальником отдела и предложили нанять новый персонал. Зарплата Лопатина резко увеличилась, и он предложил Соне провести очередной отпуск в Турции. В Турции Соня никогда не была и опрометчиво согласилась.
На следующий день после возвращения из этого кошмара Соня сидела на кухне и жаловалась матери.
– Ты себе не представляешь! Хорошо хоть летели бизнес-классом, остальное всё полное говно!
– И море? – удивилась Зинаида Аркадьевна. – Я слышала, что море в Турции чудесное.
– Море хорошее, – кивнула головой Соня. – То же самое, что и в Ницце. Средиземное называется.
Зинаида Аркадьевна хмыкнула.
– Но остальное, – Соня закатила глаза. – Отель говенный, сервис говенный, еда говенная, выпивка….даже не знаю, как назвать. Говенная – для этой выпивки большой комплимент.
– Ты же говорила, что Лёша пять звезд купил.
– Купил. Это если пять звезд никогда в жизни не видеть, тогда это пять звезд. Я думаю, в Турции надо восемь звезд покупать. Так что пришлось брать машину напрокат, ездить в город в рестораны, чтоб хоть поесть нормально. Еще вина французского ящик купили, чтоб уксусом, что в нашем отеле подают, не отравиться.
– Какой ужас! Лешеньке, наверное, это в копеечку влетело? – глаза Зинаиды Аркадьевны были наполнены сочувствием к будущему зятю. Дочери, которой пришлось пережить столь ужасные турецкие лишения, мама совершенно точно сочувствия не проявила.
– Мама, ты же знаешь, скупой платит дважды. Поехали бы на Сардинию, как я сразу предлагала, наверняка дешевле бы обошлось.
– Бедный мальчик, – Зинаида Аркадьевна покачала головой.
– И ты туда же!
– Куда?
– У нас в банке его все тётки любят. Лёшенька то, Лёшенька сё.
– И правильно любят, он хороший.
– Чем же это он так тебе в доверие втёрся?
– Так «Лунной сонатой»! Как играет, как играет, – на глаза Зинаиды Аркадьевны навернулись слёзы.
– Ну, мамулька, ты даешь, – Соня обняла мать за плечи. – Эк тебя расколбасило-то!
– Прекрати так выражаться, – Зинаида Аркадьевна сделала строгое лицо. – Ну, хоть загорели, накупались. Всё-таки две недели на море – это хорошо.
– Ну, да. Накупались. Ой, мам видела бы ты тамошнюю публику! Быки какие-то вечно пьяные и девки при них толстомясые.
– Люди разные бывают. Ты вот у нас тоже не худышка.
– Сравнила! – Соня надула губы. – Я вот думаю, может, зря я со своим Совковым связалась? Может, надо было на Лёвку Корецкого соглашаться? Сидела бы сейчас, как Таня Кауфман на Лазурном берегу в собственной вилле и в ус не дула!
