– Зачем она нужна была Пете? Вот это по-настоящему интересный вопрос.
– Какая же я дура! Да что же это?.. Ты видишь, я одна, Иртышный. Не могу уследить. Давай выпьем. – Она запустила руку в тумбочку и достала початую бутылку ликера.
– Погоди пить. – Он решительно встал со стула и забрал бутылку. – В самом худшем случае у нас заражены все пациенты.
– Ты думаешь, что это сделала Лиза? – Мать до последнего была готова выгораживать свое дитя.
– Да. Твоя дочь. Звони в школу. Пусть она срочно едет сюда. Ей будет что нам рассказать. А я все-таки пойду и попробую начать забор крови.
К великому облегчению Иртышного, симптомов регенерации у остальных пациентов визуально обнаружено не было. Но до проверки крови, забранной у постояльцев, окончательные выводы делать было рано.
Когда приехала Лиза, он оставил в покое современный анализатор и поднялся к Карпатовой.
Мать за минуту хорошо поставленного истеричного крика вытрясла из дочери чистосердечное признание плюс раскаяние.
Когда вошел Иртышный, дело уже было сделано. Дочь развозила по щекам слезы вперемешку с соплями. Мать, вдоволь наоравшись, нервно курила и отсчитывала успокоительные капли, падавшие в чашку.
Доктор вдруг подумал, что на самом-то деле поступок Лизы был крайне полезен для него. Сам он не решился бы проводить эксперименты на людях, а тут такой подарок. Ему осталось только отслеживать состояние персонажей, зараженных девчонкой. Но это так, к слову.
Сейчас его интересовал один вопрос. Сколько всего человек она успела инфицировать?
Когда Иртышный вошел, Лиза посмотрела на него как на врага. Благодаря матери девчонка подрабатывала санитаркой, иногда оставалась и на ночные дежурства. Карманные деньги это хорошо. Потому в больнице она могла открыть любую дверь.
Иртышный набрался такта, поздоровался и спросил:
– Ты проникла ко мне в лабораторию, забрала споры и сделала уколы пациентам?
Она утвердительно мотнула головой.
– Кому?
– Я уже рассказала маме, – заявила девчонка и затолкнула ноги дальше под стул, едва ли не к задним ножкам.
– Лиза! – Он подошел к ней, присел, заглянул в лицо. – Я тебя прошу, все очень серьезно. Мы не можем терять время. Олигофрен Петр, дистрофик Коля, шахтер Баров, кто еще?
Она скривилась и сказала:
– Второй шахтер тоже.
– И все?
– Все.
Иртышный отметил для себя, что Дениса надо немедленно привязать к кровати, и продолжил:
– Когда?
– Позавчера ночью.
Доктор посмотрел на часы и посчитал время.
«Инкубационный период более двух суток. Так-так. У волка процесс шел быстрее. Вероятно, не столь сложный организм.
Но зубы же не за минуту выросли у Петра, а у Коленьки мозги на место встали тоже не за час. Выходит, что сутки. Пусть пока так. Все равно очень быстро.
Вспомни корову. Да, с людьми возни больше, а уж с их мозгами!.. Взять хоть того же Коленьку».
– Деточка, я уже переговорил со всеми. Ты не успела заразить больше людей лишь потому, что Нина Валерьевна увидела, как ты выходила из палаты Рыжова, и стала с пристрастием расспрашивать.
Серафима только теперь очнулась и спросила:
– Дочка, ты хотела всех их, что ли?..
– Да какой от них прок. Они только жрут и гадят!
– Замолчи!
Иртышный резко вскинул руку и прервал перепалку.
– Последний вопрос. Скажи, как ты узнала, что именно нужно вколоть?
Хромоножка дерзко вздернула нос и заявила:
– На компьютере пароль поставьте. Не солидно как-то.
«Видеозаписи экспериментов! Вот ведь шельма».
– Видите, Серафима Ильинична, дети с компьютерами на «ты». Акселерация. У тебя остались еще споры?
Лиза отвернулась от него и буркнула:
– Нет.
– Не ври! – потребовала мать.
– Да нет же!
– Но ты хотела сделать уколы всем, – поймал Лизу Иртышный.
Девчонке стало совсем плохо.
– В комнате у меня, под кроватью. В коробке от обуви. – Она встала и, не обращая внимания на возмущение матери, вышла прочь.
– Я поеду, – спохватилась Карпатова. – Аркадий Петрович, все привезу.
– Привези, – спокойно согласился доктор, продолжая скрывать океанский шторм, клокочущий внутри его. – Надо бы у Лизы анализы крови взять. Да у тебя.
– Тогда и у тебя! – выкрикнула Серафима.
– У себя я беру регулярно, – сказал он и вышел вслед за девчонкой.
Живые бугорки, только что бегавшие по стене, остановились. Представление прервалось. Денис, находящийся в глубокой задумчивости, отодрал голову от стены и посмотрел на Иртышного и санитаров, вошедших к нему.
– Скучали без меня, доктор? – тихо спросил он гостей, продолжая гладить рукой стену.
Иртышный чуть улыбнулся одними губами и плавно сделал пару шагов к пациенту.
– Вы позволите вас осмотреть? – мягко спросил доктор.
– Хорошо, – согласился Кормильцев и поднялся.
Иртышный оглядывал палату, искал следы чего-то странного, необычного, того, что выбивалось бы из казенного порядка, поддерживаемого десятилетиями. Ничего подобного он не заметил.
– Прошу вас лечь. – Доктор открытой ладонью показал в сторону кровати.
Шахтер с подозрением взглянул на Кузнецова со Столяровым, которые спокойно стояли у двери, но все же подчинился.
Как только доктор присел на край кушетки и взял запястье пациента, якобы для того чтобы замерить пульс, санитары медленно подошли к ним и набросились на Дениса.
Он даже не стал дергаться, сдался без боя этим мерзким людишкам в белом.
Когда ремни были затянуты, Иртышный с удивлением посмотрел на Кормильцева и заявил:
– Вы молодец.
Повязанный потрошитель продавщиц молчал.
– Покажите-ка мне свои зубы.
Псих зарычал и дернулся навстречу доктору.
– Голову!.. – заорал Иртышный и вскочил.
Санитары бросились к Денису, но выполнить боевую задачу оказалось не так-то просто.
Хорошо, что Вестовой с ружьишком стоял у камеры в коридоре, чтобы не создавать толпу. Он зашел в палату и снова пустил в ход приклад. Но действовал Егор гуманно, ударил не сильно. Только бровь безумцу рассек.
– Перевязать бы его, – проговорил Кузнецов.
Доктор поглядел на рассечение, отверг эту идею и потребовал обездвижить индивидуума.
