Екатерина Михайловна отодвинула засов и потянула на себя ручку двери. Она переступила через порог и, не глядя, щелкнула выключателем. Зажегся свет.
Рыжуха едва заметно повела головой, признала хозяйку и наверняка обрадовалась. Вымя ее уже распирало молоко, скопившееся в нем.
Баба Катя открыла дверцу стойла и тихим ровным голосом поприветствовала свое сокровище:
– Здравствуй, моя голубушка! – Михайловна, как частенько звали ее соседки, легонько погладила корову по шее, потом провела рукой по боку.
Она улыбнулась и стала заниматься привычным делом.
Современные столичные менеджеры перед началом подобного действа собрали бы совещание, составили бы план работы, заслушали бы ветеринаров, отделы производства, маркетинга и продаж, после чего занесли бы свои великие мысли в планшетные компьютеры. Баба Катя должна была бы к одиннадцати утра выслать отчет о проделанной работе на электронный адрес фирмы.
Пенсионерка не имела ни малейшего понятия о современных методах работы. Про такие чудеса, как Интернет и сотовая связь, она слыхать-то слыхивала, а вот видывать пока не видывала.
В Кыштыме, в райцентре, конечно, уже давно что-то такое новое появилось, а у них в Некрасовке так и было пять проводных телефонов на все село. Потому как жили они у подножия Уральской горной гряды, покрытой густым хвойным лесом. В такой глуши деревню долго не найдешь, даже ежели и специально будешь искать.
Баба Катя привычно подцепила вилами подстилку из соломы вместе с коровьими делами и отбросила в сторону, чтобы в нос не било. Потом она поставила маленькую скамеечку около вымени Рыжухи, уселась и ловко пристроила ведро под длинные дойки.
Первая кривоватая струйка прыснула в металлическую стенку. Потом дело пошло веселее. Баба Катя еще не совсем проснулась и как-то быстро задумалась в ходе механической работы.
Первым делом она отметила, что руки у нее сегодня не болят и сила в них никуда не делась. Потом стала размышлять о житии своего сына Егора, который работал санитаром в «Пентагоне». Так в народе звали белое большое здание психиатрической лечебницы, расположенное по соседству с деревней, у входа в старую шахту. Она вспомнила о своей снохе, так и не сподобившейся научиться печь вкусные расстегаи спустя пятнадцать лет брака. О соседке, которая звала мужика даже для того, чтобы зарубить курицу.
Под колкие утренние мысли зашелся криком соседский петух, а с правого плеча появилась кошка Муська в ожидании порции парного молочка. Теперь она не отстанет от хозяйки, после дойки будет идти за ведром как привязанная, вплоть до крыльца. Там, так уж и быть, самая старшая представительница рода Вестовых плеснет ей в миску теплого эликсира жизни, хоть она этого и не заслужила.
Работа спорилась. Вскоре больше половины ведра было заполнено. Кошка терпеливо сидела и ждала, когда хозяйка закончит работу, аккуратно придвинет к себе драгоценную тару, разогнется и пойдет, наконец, на улицу.
Баба Катя забылась, убаюканная монотонностью процесса, поэтому не сразу среагировала на щелчок, раздавшийся прямо над головой.
«Что там еще?» – подумала она через миг, отклонилась от коровы и посмотрела вверх.
Свет лампы помешал Михайловне разглядеть маленькое отверстие, зияющее в крыше.
«Доска, что ли, треснула?»
Она приготовилась продолжить свое нехитрое дело, но тут корову вдруг повело в ее сторону. Ноги Рыжухи подогнулись. Огромная туша весом более четырех центнеров стала медленно оседать прямо на бабу Катю!
Пожилая женщина вскрикнула, вскочила с маленькой скамеечки, открыла рот, отпрянула к стене и с ужасом смотрела на свое сокровище.
«Боже, скотина пала!»
Баба Катя всю жизнь прожила в деревне, поэтому не спешила голосить, хотя крик и уперся ей прямо в гортань.
Ведро с молоком было сбито и раздавлено бедной кормилицей.
Белое озеро стало впитываться в соломенную подстилку, а хозяйка продолжала стоять рядом с коровой. Михайловна в беспомощности опустила руки и моргала как сумасшедшая от страха, обуявшего ее.
Женщина ухватилась за верх деревянной перегородки, чтобы не рухнуть рядом с коровой, попыталась устоять на ногах и унять разбушевавшееся сердечко, колотившееся часто-часто, будто механизм старого рассыпающегося будильника.
Она прикрыла рот рукой. Слезы сами навернулись на ее глаза. Баба Катя не могла спокойно смотреть на голову коровы, пробитую и раскуроченную незнамо чем.
– Господи, – прошептала перепуганная крестьянка и, едва жива, на полусогнутых, не помня себя от испуга и горечи утраты, вывалилась из хлева.
Кобель тут же почуял неладное, занялся лаем и в два прыжка, бряцая цепью, оказался у ног хозяйки, которая стала медленно оседать на землю. Пес залаял сильнее. Когда баба Катя закрыла глаза, он начал еще скулить и жутко подвывать.
Егор проснулся от того, что жена трясла его за плечо.
– Егор, слышишь, Полкан как завелся!
Не успел глава семейства понять со сна, в чем тут дело, как на пороге родительской спальни возник Васька в одних трусах.
– Бабушке плохо! – выкрикнул он и исчез.
Егор босиком выбежал во двор и бросился к матери.
Следом за ним последовала жена, по пути увещевая сынульку, чтобы тот не крутился под ногами.
Егор отогнал собаку, сел рядом с мамой, которая привалилась к стене хлева и уже успела кое-как очухаться.
– Лежи, не шевелись.
– Земля-то холодная, дуралей! – отчитала его женщина, повидавшая жизнь, успевшая вырастить этого вот здоровенного сорокавосьмилетнего обалдуя. – Помоги мне, – попросила баба Катя. – Лена, чего встала?! Где ж ты нашел-то такую! Дети, боже мой, на кого я вас оставлю-то?
Супруга поспешила помочь мужу поднять страдалицу с земли. Баба Катя отличалась дородностью, но сын не замечал тяжести грузного тела. Он подхватил мать на руки, занес ее в дом и поспешил положить на родную кровать.
Васька аж рот открыл. Он знал, что отец сильный, но чтобы вот так запросто бабушку, прямо как пушинку!.. Ого!
Пока Лена соображала, что же дать больной – капли какие-то, воды, нашатырь понюхать или чего еще, – Егор вызвал «Скорую» по стационарному телефону.
Баба Катя поняла, что помощь уже скоро будет, перестала охать, посмотрела на сына и сказала:
– Егор, ты в хлев сходи. Рыжуха-то все, кажись. А голова-то у нее!.. Горе-то какое… – Глаза пожилой женщины не успевали высыхать.
Сноха тут же поставила табурет подле кровати, села на него и стала успокаивать свекровь:
– Екатерина Михайловна, вы только не волнуйтесь. Сейчас приедет доктор, сделает вам укольчик.
«Тебе бы, деточка, тоже не помешало что-нибудь такое в задницу-то воткнуть, чтобы ты, наконец, нормально готовить научилась».
