– Всё! – сказала обезьянка. – Мы их прогнали хохотом.
– Кого? – спросила Полина.
– Хмурцов! – догадалась Ая.
– Правильно! – сказала обезьянка. – А теперь бегите, куда вам надо.
– Как же нам добраться до Туры? – спросила Полина.
– Вниз, вниз, вниз, под горку, – сказала она.
– Спасибо тебе, – сказали Ая и Полина вместе.
– Пустяки! – сказала обезьянка. – Не на чем! И не забудьте – меня зовут Анела! Счастливого пути!
Как только обезьянка замолчала, пальмовая роща тут же исчезла и они опять оказались на Пальмовой улице и увидели, что она действительно идёт вниз, под гору. Они пустились бегом. Очень скоро эта улица вывела их на набережную, прямо к знакомому старичку с лодкой.
Какой это был чудесный старичок! Он умел сам отвечать на вопросы, которые задавал.
– Вы опять – на ту сторону? В школу? – сказал он.
Полина подумала, что у неё нет никакого правдоподобного ответа старичку. Но он продолжал:
– Вот и умницы, что букет такой красивый несёте. Елизавете Васильевне будет радость. Хорошая учительница. Старая, заслуженная. Скольких ребят выучила!
Он быстро перевёз их через мутную, с проплывающими льдинами Туру. А обратная дорога через поле была им уже известна и поэтому показалась короче, чем в первый раз. Вот и пришли! А где же птица Чур? Неужели?…
Да нет, нет, вот она – белая, с серыми подкрыльями, сердитая-пресердитая.
– Наконец-то! – сказала она. – Меня ждут там, где ждут. А дождаться, между прочим, не могут.
Но она перестала сердиться, увидев розы.
– Красота везде красота, – сказала она немного загадочно.
Путаясь и перебивая друг друга, боясь, что птица Чур снова станет сердиться, Полина и Ая рассказали ей про человека, который был нарисован на пергаменте.
– Он живёт в Крутогорске, «сразупослевойны», – сказала Ая. – Его зовут Вардкез.
Неожиданно птица Чур не рассердилась. Она сказала:
– Я обещала, что обещала. Птица Чур не бросает слов на ветер. Я отвезу его на Остров Говорящих Лошадей, когда настанет час, как бы чудно его ни звали. Вардкез… Странное имя… Ну, быстро! Куда вам надо? Опять в город? В другой? Нет уж, увольте. В теперешний город? Чтобы меня опять приняли за летающую тарелку, или кастрюльку, или, на худой конец, соусник!
– Ты оставишь нас в сморчковом лесу, птица Чур, – сказала Ая. – А это лес не теперешний, а волшебный. Оттуда мы дойдём до дому сами.
Глава десятая.
Снова дома.
Бывают же на свете удивительные сны!
Сморчковый лес оказался на месте. Тут Ая, Полина и Фокки распрощались с птицей Чур. Они её изо всех сил благодарили, но она не стала слушать и тут же улетела.
– Фокки, – сказала Ая, – ты должен помнить дорогу из сморчкового леса.
В сморчковом лесу, как и в начале их путешествия, была ночь. Полина взяла Фокки на поводок, и он быстро, уткнувшись носом в землю, побежал и повёл за собой Полину и Аю. Полина ничего другого, кроме острого грибного запаха, не чувствовала.
Ая напевала свою песенку, и поэтому идти было светло.
Мы с тобой ушли неслышно
И тихонечко пришли.
Алой розы кустик пышный
В прежнем времени нашли.
В небе отсвет голубой.
Ты не бойся: я с тобой.
Грибной запах кончился.
– Вот мы и пришли! – громко и светло сказала Ая.
И тут всё вдруг потемнело вокруг, потемнело в глазах у Полины, глаза сами собой закрылись, а когда открылись… Да что же это такое?
Бабушка Тая стояла возле Полининой кровати и стряхивала градусник.
– Проснулась, душенька моя? – ласково сказала бабушка. – Ну-ка, давай смерим температуру!
Полина ничего не ответила. Что? Что – в самом-то деле? Это был только сон? Сон – и больше ничего? Она было нахмурилась, и вдруг откуда-то издали, нет, даже не издали, а как бы это объяснить? Наоборот, внутри её самой зазвучала песенка:
Ты что грустишь, Анела?
Твоё ли это дело?
Ну где же ты видала
Печальных обезьян?
И Полина засмеялась.
Температура тем временем смерилась, и оказалось, что её нет. То есть не то что совсем нет, а просто тридцать шесть и шесть – совершенно нормальная температура.
«Тебе наша прогулка не повредит», – услышала она слова Аи. Ничего себе «прогулка»!
– Вот и хорошо, что нет температуры. Ты помнишь, какое завтра число?
– Завтра?
Ах да, ну да же, завтра – двадцать третье марта, мамин и бабушкин день рождения.
Нет, Полина помнит. Она спрятала в своём книжном шкафчике, в третьем томе Детской энциклопедии, рисунки. На одном – Африка, пальмы, и на одной пальме – синяя обезьянка.
– Анела, – прошептала Полина.
А на другом рисунке – красивые лошади на опушке леса.
«Как там Говорящие Лошади? – подумала Полина. – Принесла ли к ним уже Вардкеза птица Чур? А как узнаешь? Неужели это был только сон? Нет, не может же всё-таки быть…»
– Бабушка Тая, а папа и мама где? – спросила Полина.
Ей хотелось кое-что проверить насчёт хмурцов.
– На работе, дружок. Уже поздно, ты очень долго спала, милая. Сейчас мы будем с тобой завтракать. Доктор Дорохов сказал: надо пить тёплое молоко с мёдом.
Пока бабушка ходила на кухню греть молоко, Полина всё думала: «Снилось или не снилось? А как же Ая? Такая добрая и светлая девочка-звезда? Новая подруга?»
Пришла бабушка, дала Полине молока, присела на край постели.
– Бабушка, а ты знаешь, я видела во сне, что в Крутогорске нет никакого Татарского моста, – сказала Полина.
– Как это – нет? Куда же он девался?
– Понимаешь, Тура так сильно разлилась, что мост снесло и через речку перевозят на лодке!
Бабушка изумлённо поглядела на Полину. Она так долго молчала, что Полина даже испугалась и окликнула её:
– Бабушка Тая!
– Полиночка, но ведь это бывало раньше! Я тебе про это не рассказывала. Откуда ты можешь знать?
– Что бывало раньше? Расскажи!
– Раньше, когда ещё не было нового железного высокого моста через Туру, деревянный-то каждую весну, как разлив, так и сносило.
– И что?
– Да как ты и говоришь – на заречную сторону, к товарному вокзалу и в железнодорожный район, перевозили лодками. Даже ребятишек в школу перевозили. Там была школа-семилетка.
– А потом как же?
– А потом новый наводили. До следующего половодья. Но ты-то откуда знаешь?
