Мы бились отчаянно, в полном молчании. Лезвия наших шпаг сверкали в темноте, как пляшущие огоньки. Время от времени мне казалось, что я вот-вот нанесу ему смертельный удар, но каждый раз он отбивал мою шпагу, делал быстрый выпад и уходил от меня. Но и он не мог пробить мою защиту.
Внезапно он отскочил назад и опустил шпагу.
— Кто ты? — спросил он. — Откуда?
Я тоже отступил и, продолжая стоять в боевой позиции, быстро перерезал лезвием шпаги путы на руках девушки.
— Разве это так важно? — беспечно спросил я.
— Ты превосходно владеешь клинком, — сказал он. — Во всей Европе не найдется и пятерых бойцов, которые устояли бы против меня.
— Думаю, ты мог бы найти себе лучшее занятие и лучшую компанию.
Он пожал плечами.
— Гримасы войны. Когда-то я был джентльменом и даже посвящен в рыцари. Меня зовут Танкарвиль. Я унаследовал от своих родителей обширные поместья. При дворе шла борьба между партиями, и я оказался на стороне проигравших. Одних обезглавили, других бросили в тюрьму. Мои земельные владения конфисковали в пользу короны, а мне удалось бежать, сохранив голову на плечах и шпагу. Это случилось десять лет назад, и с тех пор я разбойничаю на больших дорогах.
— А что это за леди?
— Можешь взять ее себе, и да хранит тебя Бог! Но будь осторожен, мой друг, как бы она не ткнула тебе кинжал между ребер.
Я рассмеялся:
— Ты спрашивал, кто я такой? Мое имя — Тэттон Чантри, и я еду в Руан. Если тебе захочется еще раз встретиться со мной со шпагой в руке, ты найдешь меня.
— Может быть, и захочется, — беззлобно сказал он.
Заткнув разряженный пистолет за пояс, я проверил, на месте ли второй, и со шпагой в руке вышел наружу. Девушку пошла за мной.
Когда я взял под уздцы свою лошадь, девушка сказала:
— Их лошади внизу, моя тоже там.
— Вы ехали верхом, когда они захватили вас?
— Нет. Они напали на замок, в котором я живу. Они разузнали, когда там никого не будет, ворвались в замок и унесли все, что нашли. Когда я застигла их, они связали меня и забрали наших лучших лошадей, а своих кляч оставили.
— В таком случае пойдемте разыщем вашу лошадь.
Мы спустились по крутой дорожке вниз, где среди купы деревьев стояли лошади.
Девушка направилась прямо к своей лошади. Возле ствола дерева, к которому было привязано животное, она подобрала небольшую сумку.
Я помог ей сесть в седло, и мы поехали вниз по склону холма к дороге на Руан. Дорога пролегала по открытой равнине, лишь кое-где росли купы деревьев. Мы ехали быстро. Моя спутница была неразговорчива.
Она была хороша собой, и я был бы не прочь поболтать с ней, но все мои попытки завязать разговор оказались безуспешными.
— Где находится ваш замок? — наконец спросил я.
— Вон там, — ответила она и показала куда-то на юг, — но я боюсь ехать туда, так как они снова могут вернуться.
— Разве у вас нет слуг?
— Когда ворвались разбойники, в замке никого не было. Никто не знает, что со мной произошло. Нет, я боюсь возвращаться туда. Лучше возьмите меня с собой в Руан.
— У вас есть друзья в Руане?
— Конечно! Хотя, — добавила она, — я редко езжу в этот город. Ближайший к нам город — Дрё, хотя есть городки и поближе. Мои родные уехали, и я боюсь одна возвращаться в замок.
Странно! Ведь таким образом она уезжала еще дальше от своего дома! Но в конце концов это ее дело, и я не стал задавать вопросов. Была уже глубокая ночь, я сильно устал, проведя весь день в седле. Моя лошадь тоже нуждалась в отдыхе.
Было темно, на небе — ни звездочки.
— Вы не знаете, где мы могли бы остановиться и отдохнуть? — спросил я. — Уже поздно, а моя лошадь проделала большой путь.
— Дальше по дороге находится аббатство, и при нем есть гостиница. Кажется, она называется «Большой олень» или что-то в этом духе. Я редко езжу здесь.
Городок, куда мы приехали, был невелик и располагался вдоль берегов Сены. Но гостиница по тем временам была довольно большая. Деревянное здание служило одновременно и почтовой конторой. Я вспомнил, что тут умер отец Генриха Наваррского, раненный при осаде Руана. В нижнем окне дома светился одинокий огонек.
Дверь открыли сразу, едва лишь я постучал, и на порог вышел человек в кожаной куртке с фонарем в руке.
— Два путника, — сказал я, — нуждаются в пище и крове.
— Поздновато, ну да ладно, заходите.
— У нас лошади, — сказал я.
— Да-да, конечно, я вижу. О лошадях позаботятся. — Он говорил на какой-то смеси французского и английского с сильным английским акцентом.
— Вы англичанин? — спросил я.
— Точно! Но я женат на француженке и большую часть жизни прожил здесь. — Он всмотрелся в мое лицо. — А вы тоже англичанин?
— Я с Гебридских островов. Если хотите, считайте меня англичанином.
Он провел нас к скамье возле огня. Я протянул руки к пылающим угольям на решетке очага и при этом заметил, что хозяин внимательно изучает мою спутницу. Ее платье было испачкано во время борьбы с бандитами.
Любопытство — скверное качество, оно порождает всяческие домыслы, так что я решил сразу рассеять его сомнения.
— Мы с этой леди пережили сегодня ночью кошмарное приключение. На нас напали бандиты, — объяснил я.
— Так-так. Это тут часто случается. Они рыщут по окрестностям, но к нам обычно не заходят. Можете отдыхать спокойно. Здесь безопасно. — Хозяин поднялся. — Все уже спят. Садитесь, я велю поставить в конюшню лошадей и принесу вам чего-нибудь поесть.
Он удалился и через несколько минут вернулся и принес каравай хлеба, холодное мясо, сыр и бутылку сидра. Все это он поставил на стол.
— Серый в яблоках жеребец — ваш? Мне кажется, я его где-то видел, — спросил он, взглянув на меня подозрительно.
— Возможно. Мне подарил его король, — объяснил я.
— Ах так! — В его тоне послышалась нотка почтения. — Прекрасная лошадь! Я же помню, что видел ее. — Он перевел взгляд на девушку: — И вашу лошадь я тоже знаю.
— Мы отняли ее у бандитов.
Он вновь взглянул на мою спутницу, но ничего не сказал. К моему удивлению, она тоже промолчала. Хотя ее дом был довольно далеко отсюда, хозяин гостиницы, несомненно, должен был знать все дворянские семьи в округе или, во всяком случае, слышать о них.
Когда хозяин вышел, я сказал, обращаясь к девушке:
— Вы не назвали мне своего имени.
— Мари д'Аркур, — ответила она.
Фамилия была знакома. Я считал, что существует несколько ветвей д'Аркур, хотя, возможно, я плохо разбираюсь в геральдических родах Франции.
