— Это Рэйф Лекенби, — сказала женщина. — Судя по твоим словам, это может быть только он.
— Лекенби? Возможно. Это в самом деле опасный противник и очень скверный человек. Сюда он не наведывается, держится тех мест, где его семья забрала силу. Он уже убил одного или двух человек и, говорят, скоро уходит на войну, похоже, его родичи тоже не прочь от него избавиться.
Я согласился переночевать в гостеприимном доме. Поев, я почувствовал себя посвежевшим, хотя усталость еще давала о себе знать — слишком долго я шел без единой крошки во рту.
— Куда же ты теперь пойдешь? — спросил меня Эндрю — так звали хозяина, жену его звали Мэри, а фамилии их я так и не узнал.
— Пойду в Лондон, но родом я издалека. Если мне удастся найти рыбака, который переправит меня в Шотландию, я покину здешние места и обоснуюсь там.
— Нынче плохие времена, на дорогах то и дело грабят людей. Чаще всего в этом замешаны сыновья местных помещиков, на которых не найдешь управы. Да, плохие времена, и нужно совсем лишиться разума, чтобы поселиться у дороги, где только и встретишь бродячих торговцев, сборщиков трав, скоморохов, фокусников, да еще воров и грабителей. Чувствуешь себя в безопасности, лишь когда ты в большой компании и вооружен до зубов.
— Но теперь вроде стало получше, — сказала Мэри. — Ты сам говорил.
— Да получше... но не намного. Еще уйму чего надо сделать, чтобы дороги стали безопасны для путешественников.
Эндрю посмотрел на меня:
— Сколько же тебе лет?
— Четырнадцать.
— Четырнадцать лет! И ты уже столько повидал! И уже дрался на шпагах!
— Я еще мало что умею. Я поеду туда, где смогу учиться дальше.
— Тогда езжай в Италию или в Испанию. Хотя говорят, что и французы — великолепные мастера в фехтовании. — Он испытующе посмотрел на меня. — Значит, ты рвешься в бой?
— Нет, не в этом дело. Отец часто говорил мне, что у меня будет много врагов и, чтобы выжить, я должен быть готов ко всему. Надеюсь, мне никогда не придется сражаться, — добавил я вполне искренно. — Но опыт уже научил меня, что одного желания не всегда достаточно, чтобы избежать драки. Конечно, хорошо бы всегда жить в мире, но покуда на свете есть такие люди, как Рэйф Лекенби, без драки не обойтись. Можно сколько угодно убеждать себя, что и все остальные хотят мирной жизни, но это значило бы лишь дурачить самого себя, потому что многие хотят совсем другого... особенно когда не в состоянии получить желаемое.
Мы долго разговаривали. Мой хозяин был хорошо знаком с положением в стране, но я никак не мог понять, кто он такой. У него была хорошая ферма, хотя он вовсе не походил на фермера. Впрочем, многие здешние фермеры были из дворян, и у некоторых были даже большие поместья. Я видел, что ему очень интересно, кто я такой и откуда. Но за долгие месяцы странствий я усвоил местный акцент, и в моем языке появилось немало слов и выражений, которые я заимствовал от своих попутчиков. В особенности много я перенял у Кори.
— Ты, видно, любишь читать, — сказал наконец Эндрю, ставя на стол свой стакан. — Ты говоришь, тебя учил отец?
— Отец был образованным человеком, настоящим ученым, — ответил я, — но он научил меня и многому другому. А во время своих странствий, — продолжил я, — я научился разбираться в травах.
— Да, учиться нужно всему, в жизни все пригождается.
Эндрю держался вполне дружелюбно. Он явно был джентльменом и, если не ошибаюсь, из дворян. Дворян, которым хватало только на жизнь, младших сыновей, тех, кто унаследовал оскудевшие поместья или вообще ничего не унаследовал. Таких было немало. Даже сам король Шотландии был однажды вынужден одолжить плащ у своего друга, чтобы встретить иностранного посланника. Знатное имя отнюдь не означало, что его носитель обладает большим состоянием. А ведь нередко визит короля с его двором доводил до полного разорения даже богатых людей.
Из его слов у меня создалось впечатление, что он младший сын местного лорда или его кузен. Дом у него был хороший, из серого камня и крепких дубовых бревен. Вымощенный камнем коридор вел в гостиную, где мы сейчас сидели. В конце коридора находилась кухня, и, когда мы проходили мимо, я успел мельком туда заглянуть и увидел большой очаг. Мебели было мало, но та, что была, казалась старой, массивной.
Мы беседовали о романах Грина, Сиднея, Чосера, о римских историках Таците и Ливии. Но я больше слушал, чем говорил, хотя все эти разговоры живо напомнили мне о моем доме, я был слишком утомлен. Наконец Мэри, добрая жена Эндрю, обратила его внимание на то, что я очень устал, и вскоре я удалился на покой в предоставленную мне маленькую комнату. Тревога не покидала меня, но тем не менее я тут же крепко заснул.
Открыв утром глаза, я какое-то время лежал неподвижно, пытаясь вспомнить, что было вчера. Наконец я поднялся с постели. Меня ждала горячая вода. Видно, человек, принесший воду, разбудил меня, но удалился прежде, чем я открыл глаза. Я умылся, причесался и постарался привести свою одежду в порядок.
Одновременно я размышлял о своей вчерашней битве с Лекенби, если действительно это был он. У меня была хорошая память, и теперь я восстанавливал нашу драку во всех подробностях. У моего противника был более прочный и длинный клинок, но, главное, он обладал редким даром владения шпагой. Правда, такой дар порождает уверенность, а уверенность легко переходит в самоуверенность, особенно когда привыкаешь одерживать победы.
Я мысленно воспроизводил все его выпады, пытаясь найти контрудары, которые обманули бы его. А он был явно удивлен моим умением фехтовать. Я отражал самые сильные его выпады, хотя чаще он наслаждался своим превосходством. Он, несомненно, выиграл схватку и, конечно, мог не один раз убить меня, и все же я держался не так уж плохо.
— Ладно, — наконец сказал я вслух, — сейчас он победил, но придет день, когда я одержу над ним верх.
Сказать так было нетрудно, но я отдавал себе отчет, что, прежде чем произойдет наша вторая встреча, мне придется многому научиться.
Тут со двора раздались громкие крики. Я вышел из своей комнаты и спустился по лестнице вниз. В распахнутой двери стоял Эндрю.
Во дворе гарцевали по крайней мере двадцать всадников во главе с Рэйфом Лекенби.
— Он нужен нам, — заявил Лекенби, — и мы его получим.
— Я думаю иначе, — спокойно отвечал Эндрю. — Подумайте, что вы делаете, Лекенби. Я знаю вашего отца и уверен, что он не одобрил бы таких действий.
— Отдайте его нам, — стоял на своем Лекенби, — или мы сами возьмем его.
Мимо меня прошла Мэри и вложила в руку мужа пистолет.
— Я выйду, — сказал я хозяину. — Не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.
— Теперь дело уже не только в тебе, — возразил он. — Они грубо вторглись в мои владения и нагло что-то от меня требуют. Сейчас я просто не могу позволить тебе уйти.
— Вы слышали, — заорал Лекенби, — я камня на камне не оставлю от вашего дома, но получу его!
