Существует несколько подходов к объяснению механизмов негативной реакции ребенка на незнакомого человека. Одни психологи рассматривают ее как проявление более общей отрицательной реакции на все новое и неизвестное (Hoffman, 1974). Однако экспериментально показано, что далеко не любое новое вызывает у ребенка отрицательную реакцию; например, незнакомый ребенок вызывает улыбку и интерес (Дж. Боулби). Другие авторы полагают, что дети боятся не незнакомого человека как такового, а его необычного, непохожего на материнское, поведения. Если незнакомец подражает поведению матери, то у ребенка страх не возникает (Р. Рахман, цит. по: Haith, Campos, 1977). По Р. Спитцу (Spitz, 1965), ребенок боится, что незнакомый взрослый разлучит его с матерью.
К. Кальтенбах с соавторами (Kaltenbach et al., 1980) показали, что приближения незнакомого взрослого к младенцам боятся и их матери, на основании чего они делают вывод, что боязнь незнакомца – общечеловеческая реакция, а не только маленьких детей.
И все же в отношении этого вида страха у малышей остается много неясного. Некоторые авторы приводят данные, согласно которым он вовсе не обязателен. В исследованиях С. Ю. Мещеряковой (1974), Г. Моргана и Х. Рициути (Morgan, Ricciuti, 1969) показано, что такой страх возникает у малышей в основном в критических ситуациях – в незнакомой обстановке, в отсутствие матери, в тех случаях, когда незнакомец берет ребенка на руки, и т. д. Если же ребенок находится на коленях у матери, то отрицательная эмоциональная реакция отсутствует, а у нормально развивающихся «домашних» детей наблюдается даже исследовательское поведение. С. В. Корницкой показано, что в детском саду хорошо адаптированные дети не проявляют страха по отношению к незнакомым людям. Поэтому высказывается мнение, что возникновение страха на незнакомого человека может быть следствием определенных отклонений в формировании личности и эмоциональной сферы ребенка. Возможно, что имеют значение и индивидуальные особенности психики ребенка, которые вследствие малого возраста детей с помощью диагностических методик не могут быть выявлены.
При недостатке ситуативно-личностного общения младенца с взрослыми аффективно-личностные связи не устанавливаются, что нарушает не только эмоциональное, но и общее психическое развитие ребенка. Это было показано в ряде экспериментов зарубежных авторов. Р. Спитц (Spitz, 1962, 1963), создавая свою концепцию взаимодействия матери и младенца, опирался на эксперименты Харлоу с детенышами обезьян, которых растили с использованием неодушевленных суррогатных матерей. Спитц отмечает, что отсутствие аффективного диалога между младенцем и суррогатной матерью имело разрушительные последствия для развития обезьяньих детенышей.
Такие же отклонения в поведении и развитии наблюдаются и у человеческих детей (Г. Крейг, 2000).
П. Янг (Young, 1961) модифицировал и уточнил схему К. Бриджеса (Bridges, 1932), в которой показано постепенное появление эмоциональных реакций у детей в течение первых 2 лет жизни (табл. 16.2).
В этой схеме сомнение вызывает отнесение к эмоциональным реакциям младенца подозрительности, а также влечения к взрослым и детям. Подозрение – это интеллектуальная характеристика, это предположение, основанное на сомнении в правильности, законности, справедливости слов, намерений, поступков. Влечение, хотя и имеет положительную эмоциональную окраску, является потребностно-мотивационным образованием. Впрочем, такая нестрогость в отнесении психологических феноменов к эмоциональным реакциям присуща, как уже неоднократно отмечалось мною, многим авторам. Кроме того, в схеме отсутствует эмоция обиды, которая, по некоторым данным, появляется в возрасте 5 месяцев.
Если первые эмоции связаны с биологическими потребностями младенца (в самосохранении, в свободе и удовольствии), то дальнейшее обогащение поводов к проявлению эмоциональных реакций связано с интеллектуальным развитием ребенка. А. Джерсилд и Ф. Холмс (Jersild, Holms, 1935) показано, например, что если в возрасте от 1 года до 6 лет одни факторы (шум, падение, чужие объекты) перестают быть причиной плача, то другие, напротив, вызывают страх все чаще (образы живых существ, животные, темнота и одиночество).
Таблица 16.2. Последовательность появления эмоциональных реакций у детей в течение первых 2 лет жизни.
Данные некоторых исследований (Feinman, Lewis, 1983; Walden, 1991) дают основание говорить о том, что к концу первого года жизни ребенок имеет представление о том, какая эмоция должна соответствовать той или иной ситуации. Так, несмотря на то, что дети при появлении чужого человека ориентируются на реакцию матери, они не склонны воспроизводить ее эмоциональную экспрессию, если она явно не соответствует воздействующей ситуации.
16.3. Эмоциональная сфера детей младшего возраста
Для детей раннего младшего возраста, как отмечают А. В. Запорожец (1966) и А. А. Люблинская (1971), характерны запаздывающие эмоциональные реакции на ситуацию, неумение понимать эмоциональные состояния других (Леонтьев, 1975), а выражение эмоционального состояния (экспрессия) соответствует его реальному протеканию (П. М. Якобсон, 1961).
Когда дети видят, что другим плохо, они часто приходят в замешательство. Они могут рассмеяться или не знают, как им реагировать на происходящее. В исследовании М. Радтке-Ярроу с соавторами (Radtke-Yarrow, Zahn-Waxler, Chapman, 1983) матерей просили сделать вид, что они только что ушиблись. Дети в возрасте 21 месяца были озадачены и обеспокоены случившимся. Но уже через три месяца в аналогичной ситуации некоторые дети стали утешать мать. Отсюда К. Цан-Вакслер с соавторами (Zahn-Waxler et al., 1992) и Каган и Лемб (Kagan, Lamb, 1987) считают, что сопереживать чужому горю дети начинают выучиваться в возрасте между 18-м и 24-м месяцами. В этом же возрастном диапазоне появляется социальная эмоция смущения, а за нею и стыд, гордость и вина.
К концу второго года дети начинают использовать слова, имеющие отношение к эмоциональной сфере (Bretherton et al., 1986), однако не ясно, насколько осознанно они это делают. Последнее, как считает Саарни (Saarni, 1999), становится возможным лишь к трем годам.
В 2–3 года появляются социальные формы гнева – ревность и зависть. Дети сердятся и плачут, если их мать у них на глазах ласкает чужого ребенка. В результате социальных контактов появляется радость как выражение базовой эмоции удовольствия. В 3–5 лет стыд, соединяясь с эмоцией страха, приобретает новое качество, превращаясь в страх осуждения.
По данным Ю. А. Макаренко (1976), уже в возрасте 2–3 лет дети могут изображать эмоции, подбирают мимические средства для выражения радости, гнева, отвращения, огорчения, удивления, стыда. Это, с одной стороны, позволяет детям участвовать в ролевых играх, а с другой стороны, свидетельствует о том, что они уже отличают свои эмоции от чужих (Harris, 1989).
В возрасте 2–4 лет дети могут связать возникшую эмоцию с предметом переживания, но не могут связать ее с причиной (Wellman et al., 1995).
