Затем очередь Медвежонка, который продырявливает хвост.
Кротик, разумеется, пронзает воздух…
Но после первых никуда не годных попыток мы начинаем целиться лучше и на следующий день попадаем в туловище.
Мы остаемся в пещере почти целую луну, и к концу этого срока сердце, которое Уголек намалевал на огромном чучеле, превращается в решето.
Вот только Щеголек, завидуя моему успеху, ревнуя прекрасную Неандерталочку, которая неизменно оказывает мне знаки внимания, вносит дух раздора, твердит, что с духами-покровителями шутить нельзя, что теперь все тигры, сколько их ни есть на свете, ополчатся на нас.
Тем временем дедушка Пузан быстро идет на поправку, и в тот день, когда он уплетает последнюю дюжину рыб, Березка объявляет, что опасность миновала.
ЧЕРНИЧНАЯ ВЕЧЕРИНКА
Как мы и предвидели, высоко в горах река была совершенно покрыта льдом, и мы легко переправились на противоположный берег.
Миновав цепочку холмов, мы оказались перед пустынным плоскогорьем.
— Отлично, — возгласил дедушка Пузан. — Теперь смотрите в оба — с минуты на минуту мы можем наткнуться на большого длинношерстного носорога.
Но ничего подобного.
На этой обширной равнине мы обнаружили всех животных, населяющих землю в период Вурмского ледника, но длинношерстный носорог не показывался.
И все же, поскольку дедушка Пузан строго следует программе, мы бредем и бредем по замерзшей тундре, пока в один прекрасный день не замечаем вдалеке плотные облака пара.
Подходим ближе.
Перед нами расстилается огромное озеро. У берега совсем мелко, вода там странного беловатого цвета и издает тошнотворный запах.
— Горячая! — вскрикивает Умник, опустив руку в бурлящий поток.
— Стой! Не прикасайся к ней! — предупреждает дедушка Пузан. — Эту воду сотворили злые духи. Чувствуешь, какая вонь?
Действительно, в воздухе разлит отвратительный запах тухлых яиц.
— Они разгневались на нас из-за поддельного тигра? — ужасается Блошка.
— Да нет же, — успокаивает ее Умник. — Всему можно найти разумное объяснение… М-м-м… Эта вода примерно такая же теплая, как наше тело. Спрашивается, каким образом она сохраняет тепло на таком морозе? О, сколько в природе неизведанных тайн…
Он ложится на берегу и принимается размышлять.
— К черту злых духов! — кричу я, когда лагерь разбит. — Я сейчас искупаюсь в теплой водичке.
— Стой!
— Не надо!
— Ты сваришься!
— Ты будешь вонючим!
— Дымящиеся духи поглотят тебя!
Не слушая зловещих прорицаний, я бросаюсь в озеро.
Теплая вода обволакивает меня, смывает с кожи весь вонючий жир, которым я намазывался с самого начала зимы.
Выйдя из озера, я испытываю волшебное ощущение легкости и чистоты.
— Ты не обжегся?
— Кожа не слезла?
— Как ты себя чувствуешь?
— Я себя чувствую великолепно, — отвечаю я, заворачиваясь в шкуру мускусного быка. — Ребята, это просто фантастика: вы все должны попробовать!
В мгновение ока все попрыгали в воду; шум, плеск, брызги, радостные вопли — точно как в каком-нибудь из ваших бассейнов.
Только дедушка Пузан, который терпеть не может мыться, никак не решается. Подходит к берегу, опускает палец, отскакивает с ворчанием.
Мы с Молнией обмениваемся взглядами, подкрадываемся сзади.
Крепко держась за руки, несемся что есть духу, и…
ПЛЮХ!
Толстяк валится в воду, начинает отфыркиваться.
— Проклятье… буль… вытащите меня… я не умею плавать!
И все же, несмотря на поднятый переполох, дедушка Пузан отлично держится на плаву.
— Странно, — бормочет Умник, наблюдая эту сцену. — Честное слово, странно…
Подбирает камешек, бросает в воду.
— Почему камень тонет, а дедушка Пузан плавает? Странно… очень странно… просто очень…
Тем временем старик, стремясь поскорее выбраться на сушу, ищет самый легкий путь и правит туда, где берег не такой крутой, зато илистый; вот дедушка Пузан скользит и падает — раз, другой, третий; и когда наконец выходит из воды, то весь покрыт грязью с головы до пят.
Мы надрываемся от хохота, но учитель, что удивительно, вовсе не сердится.
— Смейтесь, смейтесь — эта грязища такая приятная, сил нет…
Он ложится на солнышке, полной грудью вдыхает теплые испарения, поднимающиеся от озера, и расслабляется, первым испытывая на себе благотворный эффект лечебных грязей.
К вечеру ревматические суставы нашего учителя больше не скрипят — крик-крак, как они это делают обычно, а только щелкают — клик-клок, и он, расхрабрившись, прыгает, как кузнечик.
— Остановимся здесь на месячишко! — весело щебечет он. — Мне давно пора отдохнуть.
— Но… — напоминает Умник, — как же школьная программа?
— К черту программу! — кричит дедушка Пузан. — К черту длинношерстного носорога! Жизнь — это не только труд, нужны и маленькие радости, а?
У берегов Дымящейся Воды мы проводим почти целую луну.
Вокруг озера, наверное благодаря теплу, растительность более обильная, и в самом разгаре зимы там можно найти спелые ягоды, оставшиеся с лета.
Каждый день мы объедаемся сухой, но очень сладкой черникой.
— Надо бы ее заготовить впрок, — хлопочет Березка. — В пути пригодится.
Мы собираем ягоды, ссыпаем их перед хижинами, а дедушка Пузан, неподвижно лежащий под слоем горячей грязи, с недоумением взирает на нас.
Когда Березке кажется, что черники достаточно, мы начинаем готовить ликер.
