– Нет-нет, я не могу. Не могу. Уходите, пожалуйста!
– Эй, ты чего? – изумился Алекс. – Ты не пугайся, мы не хотели…
Джаред тем временем уже поднялся на ноги. Губы его сжались в тонкую линию, он буркнул что-то по-английски, сунул мне в руку визитную карточку с написанным ручкой телефонным номером – видимо, это был номер гостиницы в Хабаровске – и направился к выходу из комнаты. Алекс посмотрел на него, потом на меня, потоптался ещё немного и сказал наконец:
– В общем, ты подумай. Если надумаешь – позвони. И, серьёзно, я б на твоём месте не стал отказываться от такого шанса.
Он коротко дотронулся рукой до моего плеча, а потом поспешил к выходу вслед за Джаредом.
Я вовсе не собиралась обдумывать их предложение. Я прожила на свете всего шестнадцать лет, но за это время со мной успело столько всего случиться, что я давно перестала ожидать от судьбы каких-то счастливых поворотов… Но у Инги, как оказалось, были другие планы. Похоже, Алекс успел переговорить с ней после того, как я решительно им отказала. Тётя Инга немедленно рассмотрела в их предложении возможность невиданного обогащения и тут же принялась «обрабатывать» меня.
– Радочка, – сладко пела она мне на ухо.
Подумать только, я вдруг снова стала Радочкой.
– Радочка, детка, ты только подумай, от чего ты отказываешься. Ты ведь сможешь посмотреть мир, съездить в Америку. Сняться в настоящем кино. Увидеть звёзд! – тут у неё прямо глаза начинали закатываться от восторга. – И сколько денег заработать! Одеться по-человечески – сама ведь знаешь, раньше мы себе этого никак позволить не могли. Я хоть и отрывала от сердца последний кусок, но это – такие крохи… А ты же у нас красавица, тебе бы платье новое, туфельки – ты бы так заблестела.
Этот разговор случился у нас с тёткой утром следующего дня, когда в комнату вскоре ввалился похмельный Виталик. Уезжать ему нужно было только вечером, и сейчас он слонялся без дела, поскребывая живот под несвежей майкой. Несколько минут молча послушав излияния матери, он вклинился в разговор:
– Чё ты ей в уши льёшь? На хрена ей нужна эта Америка? Она ж нормальная девчонка, наша. На хер ей сдались эти грёбаные америкосы!
– А ты рот закрой, – рявкнула на него Инга.
Кажется, я впервые видела, чтобы она осаживала обожаемого старшенького сына.
– Ни черта не понимаешь, ещё лезешь судить! Да девочка, может, потом этого получит… как там его?.. Воскара!
– Ага, она-то получит, а тебе – шиш с маслом, – гоготал Виталик.
– Хорош брехать! – не унималась тётка. – Радочка – девочка добрая, отзывчивая, честная. Она не забудет, как мы ее в беде поддержали. Верно, Радочка?
– Я никуда не поеду, – буркнула я и вышла из комнаты. Меньше всего на свете мне хотелось становиться камнем преткновения между тёткой и её сыном.
В тот же день, ближе к вечеру, Виталик подкараулил меня на кухне, когда я мыла посуду после обеда. Через пару часов он должен был уезжать, и тетка уже начала подвывать по этому поводу.
Он приблизился ко мне, облапил своими руками и душно зашептал в ухо:
– А ты молодец, Радка, что отказалась! Нечего тебе там. Твоё место здесь, с нами. Со мной! Вот я отслужу, вернусь…
Что будет дальше, он так и не успел мне поведать, потому что тут на кухню вошёл как всегда мрачный Славик и захлопал дверцей холодильника. А я вдруг впервые задумалась, что ведь действительно Виталик скоро вернётся навсегда. А тётка, после того как рухнут её планы поживиться голливудскими богатствами, вцепится в мою квартиру во Владивостоке окончательно и не выпустит меня из своих когтей. Мне вдруг так жутко и тошно стало от слов Виталика.
Я рванулась в комнату, вытрясла из тумбочки все свои вещи и принялась рыться по карманам своей немногочисленной одежды. Ведь была же, где-то была…
– Ты чего потеряла? – просочился в комнату Виталик. – Может, помочь?
Он уже направился ко мне, присел рядом на корточки и положил свою влажноватую ладонь мне на шею. Но тут наконец я нашарила то, что искала, и едва не издала победный клич. Телефонная карточка! Та, последняя, оставшаяся у меня после разговора с тётей Марусей. От воспоминаний об этом к горлу мигом подкатила тошнота, но я взяла себя в руки и решительно тряхнула головой. Нужно было действовать, пока ещё не поздно.
Сжав карточку в кулаке, я отпихнула от себя Виталика и вылетела в прихожую. Накинув на плечи ветровку, сунула карточку в карман и выбежала из дома. До почты я добралась бегом – видимо, боясь, что передумаю, если стану медлить слишком долго. Такое решение нужно было принимать именно так – бросаясь в омут с головой.
Я вбежала на переговорный пункт, и телефонистка – та самая, что отпаивала меня чаем зимой, узнала меня и приветственно мне улыбнулась.
– Ну как ты? Все хорошо? – спросила она. – Не болеешь больше?
Видимо, она решила, что мое странное поведение было связано с каким-то недомоганием.
– Нет, – коротко мотнула головой я. – Мне позвонить. Карточка есть.
– Иди, иди, – она махнула головой в сторону свободной кабинки.
Я юркнула в кабину и закрыла за собой дверь с треснутым стеклом. Опустилась на обтянутый дерматином продавленный стул, помедлила пару секунд, чтобы отдышаться, и сунула руку в карман за карточкой. Пальцы мои нашарили кусок картона и еще – теплый рифленый деревянный бок. Волчонок! Мой маленький талисман. Всё, что осталось у меня от Гриши. Я вытащила из кармана карточку вместе с деревянной фигуркой, быстро поднесла волчонка к губам, а потом сжала в кулаке – на удачу. Второй рукой я сунула карточку в щель телефонного автомата, набрала написанный на визитке номер и прислушалась. В трубке два раза прогудело, а потом раздался голос Алекса:
– Hello!
– Алекс, это я, – еле слышно выговорила я.
– Huh? I can’t hear you. Who is it?
– Алекс, это я, – откашлявшись, громче произнесла я. – Я согласна.
Глава 9
Это может показаться забавным, но, улетев из России вместе со съёмочной группой Джареда Вазовски, Америку я почти не увидела. Точно так же, как прожив у тётки почти год, не увидела Хабаровска, хотя изначально в разговорах об отъезде звучало именно это место. Как оказалось, съёмки задуманного Джаредом фильма должны были проходить на границе с Канадой.
– Там дешевле, – объяснил мне Алекс. – Да и природа не такая прилизанная, более… дикая, что ли. Ну, почти как в наших родных краях. Но ты не волнуйся, в Голливуд мы потом тоже махнем – когда отснимем материал в лесах.
Я и не думала волноваться. Честно говоря, мне было совершенно все равно – Голливуд или Канада.
С того самого момента, как я позвонила Алексу в гостиницу и дала свое согласие на съемки, моя жизнь закрутилась таким лихим водоворотом, что я практически не успевала ни о чем думать, ничего планировать. Собственно, именно этого я и пыталась добиться. В тот же день мне пришлось отправиться в Хабаровск. Алекс предлагал, чтобы они приехали ко мне сами, но я, представив себе, что мне придется ещё несколько часов провести в квартире с Виталиком, решительно от этого отказалась и пообещала доехать сама.
