У меня перехватило дыхание. Я в ту же секунду представила, как разбегаются с воем мои собаки, как догоняют их пули. Как валятся на землю сражённые собачьи тела. Как свалявшаяся шерсть чернеет от подсыхающей крови. И Ветер, мой Ветер… Неужели и его убьют?
– Тётя Инга, – отчаянно заговорила я, подступая к тётке. – Я вас прошу, умоляю… – голос у меня срывался.
Тётка уставилась на меня даже с каким-то испугом. Кажется, впервые за всё время я осмелилась о чём-то её попросить, и такой нахальный заход с моей стороны её обескуражил.
– Тётя Инга, можно мне взять в дом одну из собак? Пожалуйста! Я обещаю, буду сама его кормить, гулять, ухаживать за ним. Он вам не помешает, клянусь!
– Че-го? – недоверчиво протянула Инга, разглядывая меня, словно безумную. – Собаку? В мою квартиру? Да ты крышей поехала, моя дорогая?
– Только собаки нам тут и не хватало, – гоготнул Виталик.
– Тётя Инга, я вас прошу… Ведь его же убьют… – задыхалась я.
– Убьют, и правильно сделают, – наставительно произнесла тётка. – Они же дикие, волки настоящие. Заразу только разносят да людей пугают.
– Тётя, ведь он может нас охранять! Вы же сами говорили, что мы останемся без защиты, когда Виталик уйдёт в армию. А собака – ведь это защитник…
– Ага, а потом твой барбос сам же нас и сожрёт, – отозвалась тётя Инга. – Нет-нет, и речи быть не может. И только попробуй притащить ко мне какого-нибудь пса. С лестницы спущу, так и знай! Мало мне тебя, дармоедки!
Она ещё продолжала ворчать, но я больше не могла это слушать. Я осторожно опустила на стол нож, которым резала варёную картошку, вышла в прихожую, сунула ноги в сапоги, набросила на плечи куртку и выбежала из квартиры.
– Куда подорвалась? – выкрикнула мне в спину Инга. – А кто винегрет резать будет?
Я скатилась со ступенек и со всех ног побежала к пустырю. В голове у меня колотилось только одно – спасти, увести, спрятать. Собаки, как обычно, поднялись мне навстречу. В ноги принялись тыкаться пушистые весёлые щенки – одна из сук как раз несколько месяцев назад ощенилась, и малыши успели слегка подрасти, хотя и были ещё по-детски неповоротливыми и игривыми. Сегодня у меня ничего для них не было, и собаки с удивлением смотрели на мои пустые руки. Я направилась прямо к Ветру, взглянула на него и едва заметно качнула головой в сторону леса. А затем двинулась вперёд и через несколько шагов обнаружила, что он, как всегда, трусит рядом со мной.
Мы добрались с ним до опушки, шагнули под темные, уже почти облетевшие деревья. Я опустилась на бревно и подозвала собаку. Ветер опустился на землю рядом со мной, внимательно посмотрел на меня.
– Ветер, беда, – заговорила я.
Я привыкла обращаться к нему, как к человеку, и почему-то была уверена, что он меня понимает.
– Беда, Ветер, – повторила я. – Придут люди и всех вас перестреляют. Уводи стаю, Ветер.
Он внимательно смотрел на меня своим единственным глазом, чуть склонив голову набок и навострив уши.
– Я не могу вас спасти, – всхлипнула я. – Не могу… Уходите отсюда…
Ветер чуть приподнялся, придвинулся ко мне ближе и доверчиво положил свою тяжёлую морду мне на колени.
– Ветер, я спасу тебя, я придумаю что-нибудь, – отчаянно пообещала я.
Он отвернулся, а затем снова прижался ко мне, словно показывая, что не верит в возможность спасения и всё-таки не станет меня расстраивать.
Если бы я жила в своем родном доме, вместе с дедом, я уверена, он не стал бы мне противиться. Может, поворчал бы для порядку, но согласился и со временем полюбил бы Ветра не меньше меня. Даже тётя Маруся, Гришина мама, согласилась бы принять Ветра. Но дома у меня больше не было, а уговорить Ингу не представлялось возможным. Я так и сидела, обнимая его, припав головой к собачьему боку, чувствуя, как меня захлёстывает отчаяние, и клялась себе, что обязательно что-нибудь придумаю. Выйду и заслоню его собой. Не станут же они стрелять в человека. Или станут?
Глава 6
Через два дня состоялись проводы Виталика. В квартиру к Инге набилось огромное количество народу. Целый день мы таскали от соседей столы и табуретки, но мест всё равно не хватало. В конце концов гости стали как-то прилаживать доски между табуретками, теснясь на утлом насесте. Мне всё казалось, что сейчас доски проломятся под ними и вся эта весёлая компания полетит на пол.
Я постаралась незаметно исчезнуть с этих посиделок, тихонько выскользнула из большой комнаты и прошла в ту, где обычно спала вместе со Славой. Однако сегодня на моём диване уложили Ваню – видимо, предполагалось, что никто из взрослых обитателей квартиры, включая меня, сегодня ночью всё равно спать не будет.
Я вошла в комнату и разглядела, как в полутьме Ванька смотрит на меня светлыми блестящими глазами. Сам он, маленький и щуплый, с головой закопался в одеяло, и лишь испуганные глаза выглядывали из сделанной им щели.
– Ты чего не спишь? – спросила я, присев на диван рядом с ним.
Он выполз из-под одеяла и дёрнул тощенькими плечами.
– Шумят…
Честно говоря, я сомневалась, что спать ему мешал шум. В квартире у тётки очень редко бывало по-настоящему тихо, и бедный Ваня с детства выучился спать под гул голосов. Должно быть, что-то его беспокоило.
– Ну чего ты? – спросила я шёпотом, наклоняясь к нему.
Он поёрзал в кровати и доверчиво спросил:
– А Витальку не убьют?
– Чего? – рассмеялась я. А потом, наткнувшись на беспомощный взгляд его светлых глаз, перестала улыбаться. – Нет, конечно. С чего ты взял?
– Он ведь в армию уходит… – протянул мальчишка. – Там стреляют.
И мне впервые пришло в голову, что, кажется, этому пацанёнку никто не потрудился объяснить, что, собственно, происходит. Да что там, с ним вообще кроме меня никто не общался.
– Слушай, Ванька, – серьёзно сказала я. – Ты ведь у меня умный парень, да? Ты сам подумай, войны ведь нет, правда?
– Правда, – неуверенно пробормотал он.
– Ну вот, значит, ничто Виталику не угрожает. Никто в него стрелять не будет, никто его не убьёт.
– А зачем тогда ему в армию? – спросил малыш.
– Затем, что… Вдруг на нас нападет враг. А никто из мужчин воевать не умеет. Вот Виталика там и научат, как отбиваться от врага.
– А на нас нападут? – снова испуганно спросил Ванька.
Ох, я и сама-то не слишком хорошо умела разговаривать с детьми.
– Нет, нет, конечно, – заверила я. – Его… его просто на всякий случай научат. Чтобы он стал настоящим защитником, – тут я, признаться, едва не фыркнула, представив себе Виталика доблестным защитником Родины. – А потом он вернётся и станет спокойно жить и работать. А войны не будет, не бойся!
