Галя даже плакать перестала на этом номере. Зрители те и вовсе уже животы надрывали от смеха. Девчушка вывела пуделя. Тот, конечно же, никак между ног не хотел ходить. Она его и так, и эдак. И подкармливала, и ноги пошире расставляла, а тот ни в какую. Девчушка плюнула ходить, взяла кольцо, чтобы пудель попрыгал. Но этот пес посмотрел на дрессировщицу презрительно и убежал за кулисы. Зрители зашлись от смеха. Из-за занавески на сцену выпихнули далматинца. Собака была испугана и шарахалась от дрессировщицы. Отбежала в сторону, присела и навалила кучу. Гимнастка-дрессировщица уже чуть не плакала. Подбежала, согнала, процесс прервала. А собака отбежала и снова навалила. Так они еще бегали минут пять. Собака обгадила всю сцену, откуда только столько дерьма взялось? Зрители хохотали и аплодировали. Дети были в полном восторге.
– Мама, мама, смотри, он опять накакал! – кричал мальчик на весь зал.
– Наверное, у него живот болит, – ответила мама, чем вызвала дружный смех зрителей.
– Мама, смотри, он опять какает! А это мальчик или девочка? – не унимался мальчик.
– Не знаю, – откликнулась мама.
И тут далматинец присел и пописал.
– Это девочка! – закричали дети в зале, – девочка, а не мальчик!
Далматинец, оказавшийся девочкой, наконец прокакался и убежал за кулисы. Гимнастка-дрессировщица собиралась заканчивать номер, делала знаки за кулисы, но клоун выпустил терьера. Тот попрыгал мимо обруча, пробежался туда-сюда, но это было уже совершенно неважно и неинтересно. Зрители следили за тем, наступит ли дрессировщица в говно или обойдет. Пару раз она наступила и сорвала бурные аплодисменты. Дети дружно кричали из зала: «Говно, говно! Там говно!» Галя опять вытирала слезы, но уже от смеха. Славик хохотал и думал, что это такой трюк – заставить собаку покакать на сцене.
А потом вышла она. Где они нашли такую красавицу? И школа профессиональная. Ох, какие руки! Классика в чистом виде. Неужели столичная штучка? По технике – точно московская. Как эта девочка в шапито попала? Талантливая, яркая, харизматичная. Она крутила обручи. Просто умница, не халтурит. Выезжает не на технике, а на совести. Зал притих. А потом девочка вынесла попугая ару. И он летал у нее на обруче. Раскрывал крылья, крутился. И она вместе с ним. Крутила обруч, делала колесо, но себя не выставляла – птица была главной. И костюм подобран удачно – с алыми всполохами. Хорошо отработала. И попугая своего хвалила, гладила, целовала. Что с ней могло случиться, какая трагедия, что она на этой сцене оказалась? Ведь мастер. Судя по технике – профи, высший класс. И номер хороший, поставленный на совесть – и свет, и хореография, и музыка. Галя тут же представила, какой должен был быть свет, как задумывалось? Софиты – обязательно, и много красного – девочка как будто полыхает, и попугай ее тоже будто птица феникс. В огне. Это не гимнастка с собаками. По гимнастке видно – мастер спорта в лучшем случае, не цирковая девочка совсем. А эта, с обручами и попугаем, – звезда. Еще ведь молодая, за что ей такая жизнь? Нет, ну какая же умница! Надо Ритке сказать. А гимнастку гнать без сожаления.
Мальчик-клоун, который задорный, заполнил репризу. Крутил воздушные сосиски: для мальчиков – собачек, для девочек – цветочки. Мамам короны сооружал. Никаких надувных пенисов.
Второй клоун оказался «железным человеком». Он рвал цепи руками, гнул железный прут горлом. Потом еще и огнем себя пообжигал немного. Все бы ничего, если бы опять эта горе-гимнастка-дрессировщица не появилась. Она облачилась в латекс и выглядела очень даже ничего. Да, фактура хорошая, ничего не скажешь. И грудь, и попа, и ноги. Личико миловидное. Шея длинная. Цепи подавала красиво. Зажигалкой щелкала тоже артистично. Но лучше бы она не начинала глотать огонь. Из середины зала было видно, что она сначала дует, а потом уже открывает рот, делая вид, что проглотила. Наверное, спит с этим «железным», другого объяснения нет. Или взяли не от хорошей жизни. Надо у Ритки спросить. Что, совсем плохи дела, раз таких в труппу берут?
Галине Васильевне опять захотелось плакать. Сколько она таких девчушек повидала? С «железными человеками», акробатами, дрессировщиками. Ассистенточки, танцовщицы… Пока молодые да в обтяжечку, в сапожках высоких, в колготках в сеточку – красотки. Хоть с середины зала, хоть с первого ряда рассматривай. Если какая поумнее, замуж выходит или правильной любовницей становится, номер свой работает. А эта дурочка, сразу видно. Ну шпагат-то она хоть может дотянуть?..
Галя оборвала себя. Что она к девчонке привязалась? Спасибо хоть так. Кольцо, на котором она висела, ведь на честном слове держалось. Трос в любой момент мог оборваться вместе с потолком. Подвесили невысоко, чтобы падать не больно. Да и как высоко подвесишь? Зал не для цирка, а для артистов других жанров строили. Ритка жаловалась – опять на первый ряд билеты продали, зачем им первый ряд сдался? И правильно. В этом зале если сидишь в первом ряду, то аккурат взгляд туда, куда не надо упирается. Пока гимнасточка в кольце висит, ты все ее, прости господи, трусы рассмотришь. Сцена высокая, выше уровня глаз. Ближе пятого ряда лучше не садиться.
Ох, у Гали запрыгало сердце. Вышла Ритка. Она еще ничего. Переоделась в костюмчик черный, сапожки на каблуках. Только живот не спрячешь. Хоть на груди стразы сверкают, отвлекают внимание, а живот все равно торчит. Ритка белье с утяжкой пододела, только с первого ряда все видно – где начинаются панталоны, где заканчиваются. Да и возраст уже – утягивайся не утягивайся, от природы никуда не денешься. У Ритки всегда ноги красивые были. Длинные, худые. А туловище подкачало. В молодости она квадратненькая была, без талии и без груди, зато с ногами. Сейчас тоже без талии, без груди, но с животом. Увесистая коробочка на длинных молодых ногах. Будто тело ей фотошопом к ногам приставили. Но опять же, если с середины зала смотреть, то ничего. Свет прибрали, Ритка на середине сцены держалась, близко не подходила. Профессионал, чего уж говорить.
Алиса, старая обезьяна, выглядела куда хуже. Дети, правда, смеялись и хлопали в ладоши – Алиса щеголяла в детском памперсе и костюмчике в морском стиле. Ритка работала – Алиса делала кувырки на двух палочках, прыгала. Но колечки почти не ловила. Ритка бросала аккуратно, точненько. Алиса, казалось, колец, которые нужно поймать и на шею надеть, не видела. Обезьяна была похожа на старушку, немного эксцентричную, учитывая плиссированную юбочку и кокетливую шляпку. При этом очень-очень уставшую старушку. Сейчас она немножко потерпит и пойдет отдыхать.
Ритка с поводка ее не спускала. Пришло время прыгать с тумбы на тумбу. Дрессировщица поставила тумбы почти впритык. Но Алиса, видимо, сослепу или от вдруг появившегося страха – так бывает у людей, когда начинаешь панически бояться того, чего раньше даже не замечал, – прыгать боялась. Галя, например, с возрастом стала бояться упасть со ступенек, по которым ходила каждый день. Ступеньки – старые, облизанные ступнями, исхоженные – стали внушать страх. Причем если она шла вверх, упасть не боялась, а вот вниз – поскользнуться, упасть спиной – очень. И цеплялась за поручень, чего местные жители никогда не делали, только отдыхающие. Наверное, у Алисы тоже появился такой страх. Прыгала, прыгала всю свою жизнь и вдруг стала бояться.
