– Что было потом?
– Бетси подошла к нему, обняла и попыталась успокоить. Он сразу же притих.
– Продолжайте.
– Обед прошел очень хорошо. Отец не шумел и даже неплохо поел. Потом, когда мы уже переходили к кофе и десерту, он неожиданно поднялся и буквально бросился через стол к доктору Клифтону и его жене Лизе.
– И что?
– Бетси попыталась остановить его и схватила за руку, и тогда он повернулся и хлестнул ее ладонью по щеке. Очень сильно хлестнул. Она упала на стул и всхлипнула. Мы – доктор Клифтон, Анжела, сиделка, и я – отвели отца в его комнату. Он вдруг обмяк, как будто разом обессилел. Анжела дала ему таблетку – что-то успокоительное. Мы переодели его в пижаму и уложили в постель. Уже через несколько минут он закрыл глаза и уснул, дыхание у него выровнялось.
– Что вы сделали?
– Я заметил, что Анжела побледнела, и спросил, что случилось. Она ответила, что, наверное, подхватила какую-то инфекцию и у нее жутко болит живот.
– Что вы ей сказали?
– Предложил пойти домой.
Наблюдая за Аланом Грантом, Дилейни поймала себя на том, что верит ему, что боль у него в глазах неподдельная.
– Как она поступила?
– Сказала, что если в ближайшее время не полегчает, то ей придется уйти.
– Мистер Грант, вы ведь знакомы с обстановкой в комнате вашего отца?
– Да, конечно.
– Стояло ли что-то – украшение или награда – на прикроватном ночном столике?
– Да, там стоял набор – ступа и пестик. Отцу вручили его за долголетнюю работу в больнице. Я присутствовал на банкете, когда он получил эту награду.
– В тот вечер, зайдя в спальню отца, не заметили ли вы, был ли на месте пестик?
– Заметил. Пестик был на месте. Я в этом абсолютно уверен. Мы все – доктор Клифтон, Анжела Уоттс и я – оставались в комнате какое-то время, разговаривали с отцом, пытались его успокоить. И я ясно помню, что указывал на этот набор и говорил отцу, что хорошо помню тот вечер, помню, как мы поехали на тот обед, как все было здорово и какую замечательную он произнес речь. Не знаю, понял ли он хоть слово из сказанного мной, но я, пока говорил, то и дело поглядывал на этот набор.
– И пестик лежал в ступе?
– Да, определенно.
– Вернемся немного назад. Что вы делали после того, как предложили мисс Уоттс пойти домой?
– Вернулся в столовую. Доктор Адамс положил Бетси на лицо смоченный в холодной воде платок. Она так и сидела за столом, прижимая платок к щекам.
– Мачеха что-нибудь вам сказала?
– Она сказала: «Я так больше не могу. Извините, я так больше не могу».
– Как вы восприняли эти ее слова?
– Мне было очень жаль Бетси. Отец ударил ее ни за что. Она жутко устала и извелась.
– Вы не посчитали это заявление – «я так больше не могу» – угрозой в адрес отца?
– В то время – нет, не посчитал. И только много позже начал задаваться таким вопросом.
– Когда вы узнали о смерти отца?
– На следующее утро.
– Кто сообщил вам об этом?
– Мне позвонила Бетси.
– Как бы вы охарактеризовали ее эмоциональное состояние?
– Как уравновешенное, деловитое.
– Вы помните точно ее слова?
– Да, помню. Она сказала: «Алан, папа умер прошлой ночью. Думаю, ты, как и я, воспримешь это как благословение».
– Как вы отреагировали на эту новость?
– Разумеется, я был глубоко опечален. Потом, помнится, сказал что-то вроде: «Отец, каким я знал его, ушел от нас несколько лет назад. Ты знаешь, что я чувствую. Рад, что его страдания закончились».
– Подозревали ли вы в то время, что со смертью вашего отца не все так просто?
– Ни в малейшей степени.
– Какой была ваша реакция на известие о том, что тело вашего отца отправили на вскрытие?
– Я не поверил. Решил, что произошла какая-то ошибка.
– Что вы подумали, узнав, что ваш отец стал жертвой, что он умер вследствие удара по затылку?
Алан Грант твердо посмотрел в глаза прокурору.
– Я сразу же подумал, что это Бетси его ударила.
Роберт Мейнард незамедлительно вскочил со стула.
– Возражение, ваша честь, заявление неправомерное и предвзятое.
– Поддерживаю, – тут же согласился судья Рот. – Последний ответ свидетеля будет вычеркнут из протокола. Присяжные не должны принимать его во внимание.
– Я перефразирую. Опишите поведение вашего отца в последние шесть месяцев жизни.
– С ним становилось все труднее и труднее. В тот вечер, перед этой последней ночью, слова Бетси – «я так больше не могу» – показались мне выражением ее полного отчаяния.
– Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с Бетси Грант после смерти вашего отца?
– Вначале, в первые двадцать четыре часа, – как очень тесные. Мы утешали друг друга, вместе планировали похороны…
– В какой момент эти дружеские отношения прекратились?
– Когда я узнал, что моему отцу проломили затылок и что из комнаты исчез пестик, который лежал в ступке у кровати.
– Когда вам стало известно, что ваша мачеха встречается с другим мужчиной?
– Я узнал об этом только после смерти отца.
– И какой была ваша реакция?
– Шок. Гнев. Разочарование.
– В месяцы, предшествовавшие смерти вашего отца, как относилась к нему Бетси Грант?
– С любовью и состраданием. Лечащий врач предлагал ей поместить его в специальное учреждение.
– Почему он предлагал это?
– Чувствовал, что моему отцу грозит опасность, что с ним может случиться серьезная неприятность.
– Какого рода неприятность? Например?
– Отец поднимался на самый верх лестницы и наклонялся над перилами. Выдвигал ящики и разбрасывал их содержимое по комнате.
– Как Бетси Грант отнеслась к предложению врача?
– Перекрыла вход на лестницу и на второй этаж и устроила себе спальню на первом – в комнате, где у предыдущего владельца жила прислуга. Другими словами, она пыталась постоянно его контролировать.
– Возражаю, – подал голос Мейнард.
– Ваша честь, я бы хотел спросить мистера Гранта, что он имел в виду под фразой «пыталась постоянно его контролировать», – ответил Холмс.
– Разрешаю объяснить, – спокойно сказал судья.
– Сэр, объясните, пожалуйста, ваш ответ.
– Конечно. Я имел в виду, что она всячески пыталась уберечь его, оградить от возможных неприятностей.
