– Ну, слушай, – продолжал между тем Гувер, весело и оживленно. – Нужна ты нам. И вообще, не скажешь, что ты здесь не при делах. Выручай, ладно?
Елена кивнула. Алек кивнул вслед за ней. Глупо было отказываться, все равно они уже начали расследование. Да и упрашивали их уже достаточно долго.
– Сам понимаешь, нам нужны материалы дела, – легко, как о погоде, проговорила Елена. – И фотки. А лучше вообще на тела посмотреть. И пропуск в квартиры. И все такое.
– Да не вопрос, – отмахнулся Мишка. – Только с телами проблема. Михайлов, ладно, еще в морге. А двух других выкапывать, что ли?
Договорив, он с энтузиазмом накинулся на подстывший картофель и отбивную. Алек с улыбкой наблюдал, как цвет лица Лизы приближается к цвету ее топика.
– Завтра к десяти все подвезешь? – продолжала интересоваться Елена.
– Угу, – дожевывая, закивал Гувер. – Только не я. У меня завтра сексуальный час у начальства. Семеныч подвезет.
– Старший? – уточнила Елена, вспоминая своих сегодняшних посетителей.
– Он. – Мишка продолжал расправляться с горячим. – Опытный дядька. Кстати, был на вскрытиях. Может, что ценное вам расскажет. В случае чего, ну… это… если еще будут трупы, считайте, что он – ваш пропуск в морг.
– Без меня, – покачала головой Елена. – Аллергия на запах.
– Учту, – тут же согласился Алек.
– Ага, – заулыбался ему Мишка. – У тебя и опыт есть, верно? Ты ведь не так давно из органов ушел.
– Два года как, – уточнил Алек.
– И это… – Гувер наконец-то закончил есть. – Тут неприятность одна. Нагрузка вам будет.
– Чтоб тебя, – беззлобно выругалась Елена. – Ничего другого я и не ожидала. Все равно подлянку кинешь.
– Не я, – тут же начал оправдываться Гувер. – Начальство. Причем столичное. От своих я бы вас еще как-то отмазал.
– И чего от нас требуется? – иронично осведомился Алек. – В партию власти вступить? Дать подписку о неразглашении? Принести девственницу в жертву?
Лиза пошла пятнами. Теперь она смотрела на друзей Гувера с неприкрытой неприязнью и страхом. Крепче стиснула Мишкин локоть. Алек удивился, как она может все время за него цепляться, есть ведь неудобно.
– Это, конечно, обязательно, – не обращая никакого внимания на неприятности своей пассии, продолжал Гувер. – Я про подписку говорю. А нагрузка вам другая будет. Человечка одного придется вам к себе взять.
– В «Бюро»? – Елена перестала улыбаться. Таких подарков она не любила. Весь персонал они с Алеком подбирали сами, весьма тщательно. «Подарочки» Елену не устраивали.
– Да нет, – успокоил Мишка. – Только на это дело.
– Чей-то слабоумный племянник? – все в том же ироничном тоне поинтересовался Алек.
– Не знаю. Вроде нет. – Гувер стал совсем серьезным. – Парень ничего такой. И со способностями. По вашей части. Из Питера. Нам звонили насчет него. Сам не из конторы. Просто помог им там. Говорят, крутой. Но никто толком ничего о нем не знает.
– Так уж и ничего? – наигранно удивилась Елена. – Колись, давай.
– Сама поняла, кому это сказала? – шутливо нахмурился Мишка. Но тут же опять стал серьезным. – Есть, конечно, кое-что. Он из семьи военных. Приехал в Россию из Румынии года два назад. Книги у него видели, старые, на неизвестных языках. Поинтересовались картинками. Кто-то грамотный кое-что прочел…
– Ну, сказочник, и что там? – Елена слушала все это с полуулыбкой, но Алек чувствовал, как напряглась ее рука в его ладони.
– Да существа разные на картиночках, в текстах вроде молитвы, а может, заклинания. Необычные, в общем, церковные вирши. Тебе это что-то говорит? И что-то еще о том же…
– Демонология? Уже интересно. – Елена пожала плечами. – А характер как?
– Сама увидишь. – Гувер устал отвечать на вопросы. – Не мои эти темы. Лучше уж о девочках.
Лиза недовольно поджала губки. При ее жалком виде это был не лучший ход. Алек иронично улыбнулся:
– А что же вы не едите, Лизанька? На диете?..
Ночь была просто потрясающей. Звезды спустились еще ниже, распахнули свои блестящие глаза и улыбались. Черное бездонное небо звало взлететь. А ветер, веселый мартовский ветер, пел о свободе. Такие ночи просто созданы для шабаша. Для безудержного веселья, для любви…
Гувер обнимал Лизаньку на заднем сиденье такси. Автомобиль, набирая ход, обогнал счастливую парочку. Елена и Алек шли медленным прогулочным шагом, держались за руки, как дети, и улыбались друг другу.
– У них роман, да? – спросила Лиза.
– Нет, солнышко, – снисходительно и грустно сказал Мишка. – У них все намного запущеннее. Это судьба.
– Так они женаты?
– Нет, детка. Прости, тебе не понять.
Гувер вздохнул, прижал ее к себе покрепче и улыбнулся в темноте салона, хитро-хитро, как нашкодивший мальчишка.
Глава вторая
Под небом голубым
Есть город золотой,
С прозрачными воротами
И яркою звездой…
Он напевал эту песню со дня приезда. Исполненная неподражаемым БГ, она была очень и очень древней. Неизвестный бард «из вагантов» в Средневековье так ославил Иерусалим, что слова сохранились в веках.
Хотя этот реальный город, куда его занесло сейчас, был старым и грязным. Иерусалим, по его мнению, по весне, конечно, тоже выглядит не лучшим образом. Но все-таки это же не Иерусалим. Небо здесь постоянно затянуто низкими серыми грустными облаками. Голубизны не разглядишь. А звезда… «Зачем на небе зажигаются звезды? Наверное, для того, чтобы каждый смог снова отыскать свою звезду». Наверное, Маленький принц был прав.
В общем, это был обычный провинциальный российский город, но почему-то он ассоциировался для него с древней балладой про золотой город. Может, потому, что голос незабвенного БГ, последнего исполнителя этой песни, всегда монотонно-печальный, так подходил местным серым узким улочкам. Возможно, баллада могла ассоциироваться с любым старым городом, хотя в других городах он таких ассоциаций не замечал. Еще, возможно, у него просто было извращенное чувство юмора, переполненное сарказмом, и работало это чувство юмора на обратных ассоциациях. Но скорее всего ему просто нравился этот город и эта песня.
Он только приехал из Питера, и все здесь напоминало ему Северную столицу. Тот же гранит набережных. Та же спокойная, еще не полностью освободившаяся от ледяного плена серая мощь реки. Те же маленькие дворики, со всех сторон обрезанные обшарпанными стенами зданий. Деревьев здесь, правда, было побольше, чем в Питере. Летом город, должно быть, утопает в зелени. Но сейчас голые черные скелеты деревьев почти не заметны на общем серо-обветшалом фоне. А еще в двориках, так напоминавших питерские, на лавочках по вечерам заседала молодежь с традиционно расстроенными гитарами и выводила хором тот же питерский рок. Стихи Цоя, Башлачева, «Зоопарк», а порой и тот же «Аквариум». В частности, пели и балладу о золотом городе, пребывая в полной уверенности, что автором этого хита всех времен и народов является Гребенщиков. Но конечно, самобытностью этот город обижен не был.
