Непела без лишних слов понял, о чем именно ведет речь его собеседник. Намек был на то, что у советских руководителей были отличные личные отношения с президентом Финляндии Урхо Кекконеном. Особенно хорошие связи были у него с советским премьером Алексеем Косыгиным, с которым они летом 1969 года совершили переход через Кавказский хребет. Вместе они прошли около 200 километров, поднялись на Клухорский перевал и спустились к Черному морю. Этот совместный поход стал кульминационным пунктом развития взаимоотношений и двух политиков, и двух государств. Поэтому у Кекконена было несколько советских наград: орден Ленина (1964) и орден Дружбы народов (1973). А еще он был почётным доктором юридических наук МГУ (1958). Буквально две недели назад Косыгин летал в Финляндию для участия в торжествах по случаю 60-летия независимости Финляндии, где, естественно, был принят Кекконеном на самом высшем уровне…
— Два года назад, еще до восхождения Старовойтова, Сеппонен на Призе «Известий» был вторым судьей у шведа Дальберга, — продолжил свои воспоминания Затопек. — И, как помнишь, мы тот турнир выиграли, обыграв русских в пяти матчах. А вот в прошлом году Сеппонен был уже главным судьей и в финальном матче с нами при счете 2:1 в нашу пользу русские взяли и забили две шайбы. И выиграли турнир. А что было на Олимпиаде в Инсбруке, ты уже тоже забыл?
Как можно было забыть тот кошмарный матч со сборной Польши 10 февраля 1976 года? Да он у каждого чехословака прочно засел в памяти на всю жизнь. Сборная Чехословакии легко обыграла поляков 7:1, но после игры капитана команды Франтишека Поспишила отправили на допинговую проверку, которая оказалась положительной. Сборной ЧССР было засчитано поражение со счётом 0:1, хотя и команда Польши очков не получила. Главным судьей на том матче был все тот же Сеппонен.
— А вспомни начало этого года — игры все той же «Дуклы» на Кубок европейских чемпионов, — продолжал перечислять факты Затопек. — Только теперь они играли не с ЦСКА, а с «Крыльями Советов». В первой игре, у нас, судьями были швейцарцы. И здорово нам помогли — надавали русским пятнадцать минут штрафа. Причем дважды был наказан их вратарь Сидельников, а потом на пять минут на скамейку штрафников сел их лучший защитник Бабинов. И мы выиграли 3:2, причем все шайбы забили, когда русские играли в меньшинстве. А что случилось потом в Москве? Там игру судил Сеппонен и два его земляка. Удалений было поровну — по восемь минут. Но мы проиграли 0:7!
— Наши ребята сами виноваты — такие моменты разбазаривали! — воскликнул Непела. — Сухи такой рейд совершил за ворота русских, отдал точный пас на «пятачок» Выборны, а тот взял и промахнулся из стопроцентной позиции. А потом тот же Выборны вместе с Холиком снова выкатились на ворота Сидельникова, но не смогли его переиграть. Так что Сеппонен там не при чем.
— За руку его, конечно, никто не ловил, но его судейство очень часто играет на руку русским, — продолжал стоять на своем Затопек.
— Но что ты предлагаешь, если у нас нет большого влияния на судейскую коллегию ЛИХГ? — спросил напрямик Непела. — Наш тамошний вице-президент Мирослав Шубрт отвечает за правила, но не за судейство. Значит, русские снова получат возможность «заряжать» своих судей.
— Но ты забываешь, что чемпионат будет проводится у нас. А это значит, что можно подобрать ключик к любому, в том числе и к Сеппонену. Так что если в ЦК кто-то поднимет эту тему, скажи, что мы готовы эту проблему решить.
В ответ на это Непела улыбнулся, после чего сказал:
— Знаешь, почему ты, Милан, до сих пор не сидишь в этом кресле? Ты слишком торопишься рапортовать об успехах. Между тем всегда надо оставлять место для маневра.
— Но мы просто не имеем права проиграть у себя дома, да еще в год юбилея «Пражской весны», — с жаром воскликнул Затопек. — Народ нас просто не поймет.
— Я имею в виду не народ, а наше руководство. А там, как тебе известно, по-разному относятся к этому юбилею.
— А я вижу, что даже те, кто относится к нему настороженно, вынуждены учитывать мнение большинства. Популизм в политике — вещь необходимая.
В это время на столе зазвонил телефон. Подняв трубку, Непела в течение нескольких секунд сидел молча, внимательно слушая собеседника на другом конце провода. Затем сказал лишь одно слово: «Хорошо», и, положив трубку, объявил:
— Встречу в ЦК перенесли на два часа раньше. Значит, мне пора выезжать.
И Непела первым поднялся со своего места.
27 декабря 1977 года, вторник, Кремль, Георгиевский зал, новогодний концерт для членов Политбюро
Сидя за столом, уставленном яствами, Андропов пригубил из бокала лимонад и перевел взгляд на Брежнева. Генсек сидел рядом с ним и, повернувшись вполоборота к сцене, с упоением слушал свою любимую певицу — Софию Ротару, которая исполняла новый хит «Родина моя», специально написанный композитором Давидом Тухмановым к 60-летию Великого Октября. Песня гремела на весь Георгиевский зал и ее речитатив «Я, ты, он, она — вместе дружная семья» заставлял даже сдержанного Андропова тихонечко отстукивать ногой каждый такт под столом. После Ротару на сцену вышел юморист Геннадий Хазанов, который прочитал интермедию про студента кулинарного техникума — также обожаемую Брежневым. Интермедия называлась «Арбуз», была несколько пошловата, но Брежнев от души смеялся, заражая своей реакцией и всех остальных. И только Андропов сидел с непроницаемым лицом, думая о своем. Он вспоминал вчерашний разговор с Эрнестом Спрогисом, который докладывал ему о ситуации в Федерации хоккея, где весьма болезненно было воспринято поражение сборной СССР на призе «Известий». И когда сегодня, перед концертом, Андропов попытался заговорить об этом с Брежневым, тот предложил отложить серьезные дела на потом.
— Итак, Юрий, о чем ты хотел со мной поговорить? — вывел из задумчивости шефа КГБ голос Брежнева.
К тому моменту в концерте наступил небольшой антракт, который заставил генсека обратить, наконец, внимание на своего соседа по столу.
— В Федерации хоккея зреет решение вынести на обсуждение вопрос о снятии Тихонова с должности старшего тренера сборной, — сообщил Андропов.
— Ты считаешь это неправильным? — вновь спросил Брежнев. — А я вот думаю, что это будет своевременным решением. Мы же опозорились на весь мир у себя дома. И что же тогда будет в Праге, если мы чехам у себя дома проигрываем со счетом 8:3?
— Это же спорт, Леонид Ильич — в нем всякое бывает, — пожал плечами Андропов. — Да и кого мы назначим вместо Тихонова?
— Скурлатов предлагает вернуть Бориса Кулагина, а в помощники ему дать Майорова и Кострюкова.
— Ваш Скурлатов не бельмеса не понимает, — не скрывая своего раздражения, произнес Андропов. — Это ведь снова он интригует — подбивает членов Федерации голосовать против Тихонова.
— В каком смысле?
— В прямом — у меня есть распечатки его разговоров с некоторыми членами Федерации, которых он склонил к решению выступить в январе с предложением об отставке Виктора Васильевича. У него однажды не получилось это сделать, вот он пытается провернуть это снова.
