Волк остановился и в тупом недоумении огляделся: чего это его сюда занесло? Уж здесь-то и подавно нечем поживиться! Он тоскливо вперил взгляд в очертания вроде бы человеческого жилья, видневшегося среди прореженного леса, и вдруг, о чудо, там, в зеленой листве редких деревьев, мелькнула яркая красная шапочка. Волк моментально приободрился и уже вгляделся попристальней. Точно, навстречу ему и в самом деле шел некто в красной шапочке, глаза Волка не обманули, и зоркость, несмотря на голод, не подвела.
И тут ему на память пришла сказка о Красной Шапочке, которую он слышал еще в детстве. Ну конечно, он должен повстречать добрую милую девочку, которая несет больной бабушке пирожки. Девочка непременно расскажет ему, где живет ее бабушка, и он короткой дорогой добежит туда гораздо раньше нее, справиться со старушкой будет нетрудно, а там и девочка пожалует на десерт. Вот это действительно здорово, обед сам идет к нему навстречу. Пирожки его не интересуют, волки пироги не едят (даже с голодухи), а вот девочка с бабушкой – это совсем другое дело. И Волк приготовился быть вежливым-развежливым, чтобы не насторожить Красную Шапочку. Ведь она, не ровен час, тоже знает эту сказку.
Фигурка была уже совсем близко – пора и разговор заводить, но Волк, не в силах вымолвить и слова, ошарашенно уставился на это чудо. Перед ним стояла девочка лет четырнадцати в коротких шортах, пестрой майке, в нелепых ботинках на огромной подошве и черных перчатках до локтей с открытыми пальцами. Вся она была увешана цепями и браслетами, глаза закрывали черные очки, тело расцвечено татуировками, а в ушах какие-то кружочки с проводами, тянувшимися к коробочке, которую она держала в руках. Что же до красной шапочки, то при ближайшем рассмотрении это оказалась вовсе не она, а взбитые и торчащие гребнем ярко-рыжие волосы, отливавшие на солнце кармином. Этот огненный цвет и ввел Волка в заблуждение. Вдобавок девочка все время что-то жевала, вертела во все стороны головой и приплясывала на месте. Как ни старался, Волк корзинки с пирожками не увидел.
– Здравствуй, девочка, – как можно любезнее начал Волк беседу.
Девочка продолжала кривляться, не удостаивая Волка ответом. Волк повторил приветствие. Девочка вытащила нечто с проводом из левого уха и закинула за спину.
– Что за базар, дядя? – не слишком приветливо сказал ребенок.
– Я говорю, здравствуй, девочка, – закашлялся Волк.
– Ну.
Волк озадачился, что бы это «ну» могло значить, но потом решил, что его дело вести сказку по всем правилам, а потому продолжил:
– Как тебя звать, милое создание?
Милое создание погоняло нечто во рту и, приподняв очки, недружелюбно уставилось холодными глазами на Волка.
– Ты че, дядя, взбалдел? С чего это я тебе свое имя скажу, в натуре?
Волк осклабился и ласково забормотал:
– Ты меня, девочка, не бойся. Я добрый.
– Да мне плевать, какой ты! – возмущенно проговорила девочка и выплюнула прямо в морду Волку нечто липкое и противное, что угодило ему прямо в ухо, так как по неосторожности он повернулся чуть боком. – А бояться я ваше никого не боюсь, да и дружбаны за меня кому хошь накостыляют, мало не покажется. Под нами три деревни, а ты вякаешь, не бойся. Это ты меня не бойся, дядя.
– Вообще-то я не дядя, я Волк, – чуть приосанившись, поклонился Серый.
– В-о-л-к, – протянуло милое создание и, сняв очки, ткнуло ими Волку прямо в глаз. – Волков, да еще говорящих, я никогда не видела. Папаша хотел меня в зоопарк сводить, а чего я там забыла? Я с дружбанами лучше на тусовку дерну.
У Волка слегка закружилась голова, залепленное ухо плохо слышало, глаз саднило от тычка очками. Но Волк решил держать фасон. В его состоянии самым лучшим вариантом была больная бабушка, с которой справиться легче, а там, набравшись сил, можно и девчонку проглотить.
Но надо было еще подобраться к месту, где живет старушка.
– Дорогая девочка, – прокашлявшись, решился заговорить на опасную тему Волк. – Разве ты не читала сказку про Красную Шапочку? – И он замер в ожидании ответа.
Девочка хмыкнула, сунула что-то в рот и опять начала жевать, на ответ ее не хватило, она только молча покачала головой. Волк не поверил своему счастью. Надо же, как все-таки здорово все получается! Девочка и не догадывается, какой он страшный и коварный, а значит, есть надежда вызнать место жительства бабушки.
– Но у тебя есть, наверное, бабушка? – как можно елейнее спросил Волк.
– Ну, – последовал ответ.
– Ты же навещаешь ее, если она заболела? Носишь ей пирожки?
– Ну ты ваше даешь! Да я лет пять не видела старуху. Она где-то мотыляется по заграницам и плевать на все хотела. Сроду не болела, и мать говорит, ее кувалдой не укокошишь. Всех нас переживет.
Волк растерялся. Как же так, оказывается, на старушку он зря рассчитывал? Видимо, довольствоваться придется только девчонкой.
– А где же твоя корзинка с пирожками? – вдруг запоздало вспомнил Волк классический сюжет, но тут же сам себя одернул. Вот спросил по-дурацки. Если бабушки нет, то и пирожков нет, зря он втайне уже и на них был согласен. Девочка тоже мило удивилась вопросу:
– Ты че, дядя, с дуба рухнул? Какие еще пирожки?
– Ну, те, которые ты с мамой печешь, – начал выкручиваться Волк.
– Нет, вы только посмотрите на этого лоха ушастого! Да я конкретно чашку чая не сбацала, а ты, прикинь, о пирожках. Вот бы наша кодла тащилась! Во дает – пирожки печь! Ну ваше!
Волк слушал и понимал, что ничего не понимает. Что такого он сказал, что на него обрушилась эта тарабарщина? Надо все-таки вернуться к знакомому сюжету. И Волк попробовал еще раз начать все сызнова.
– Дорогая девочка, я только хотел тебя спросить…
– Спрашивай, – милостиво согласилась «дорогая девочка».
– Вот сейчас куда ты идешь?
– Ништяк, дядя, все путем. Клевый прикид мой видишь? На халявную тусовку двигаю, вчера у Косого тухляк был, а не тусовка, зато сегодня его другая поляну накрывает. Хавать хошь? Зову, халявы не жалко! – И, засмеявшись, очаровательный ребенок двинул Волку кулаком промеж глаз.
У Волка искры из глаз посыпались на редкие чахлые кустики бывшего могучего леса.
– Да не парься ты, дядя, сказала же, все клево. – И еще один удар в то же место получил Серый, от всей щедрой детской души.
Ничего не соображая, не поняв ни слова из сказанного, Волк очумело мотал головой в разные стороны, пытаясь избавиться от глухоты в залепленном напрочь ухе и от боли в переносице, куда дважды пришелся нехилый кулачок девчонки. Кое-как справившись с собой, Волк, опережая сказочные события, невпопад ляпнул:
