И драло ее еще минут пять – выворачивая желудок наизнанку остатками закуски, желчью, едва ли не кровью – до изнеможения, до колик, до дикой боли в животе! Опомнилась на холодном полу, когда позывы к рвоте прекратились и остался лишь звон в голове – колокольчики, серебряные колокольчики в руках тысяч дюймовочек.
Сидела еще минут десять, приходила в себя, соображала. Решила – снова он! Снова этот парень! Гипноз? Он ее загипнотизировал? А может, случайность? Нет, ну бывало же у нее такое, что не могла выпить – сразу рвало! Может, и сейчас так же?
Снова пошла в кухню, достала другую бутылку, уже вина. Дрожащей рукой налила грамм сто, собралась с духом, прицелилась стаканом…
Теперь ее драло дольше и еще мучительнее. Она рычала, выворачивалась наизнанку, плакала навзрыд и снова пыталась выблевать свой желудок. Когда совсем изнемогла, просто перегнулась через край ванны, повисла на нем как тряпка, решив, что сейчас точно умрет.
Не умерла. Минут через пятнадцать, слабая, как полураздавленная гусеница, побрела в кухню, села за стол, дрожащей рукой убрала водку и вино. Теперь даже мысль о том, чтобы выпить спиртное, вызывала у нее позыв к рвоте. Собрала все бутылки в пакет, закрыв глаза, чтобы не видеть эту рвотную жидкость, отнесла на балкон и оставила там, стараясь не принюхиваться к содержимому пакета. Вернулась в кухню, нашла тряпку, тщательно вымыла, вытерла лужу, оставшуюся от разлитой незнакомцем бутылки водки – запах поднимался вверх, к потолку, и у Анны снова начало подкатывать к горлу. Знала, следующего приступа рвоты она могла уже не пережить.
Парень так и спал – спокойно, посапывая носом, как младенец в колыбели, и Анне вдруг стало как-то спокойно, хорошо, будто этот незнакомец и в самом деле был ее любимым человеком. Смешно, на самом деле – убийца, ненормальный вояка, не так давно открутивший головы четверым парням – и кажется таким родным, таким домашним! А вдруг он и ее убьет? Вдруг у него приступы какие-нибудь, как в том сериале… забыла, как называется! Там у бывшего вояки крыша едет, и он начинает валить всех, кто находится рядом – без разбора, считает, что это враги, собравшиеся отрезать ему башку. Забыла, как называется, но классный сериал, ага. Кончается только плохо… убили его. Но это и понятно, кто будет нянькаться с сумасшедшим убийцей?
Сердце защемило – парня, скорее всего, закроют. Утром, а может, и раньше, найдут труп Механика и его парней, и какой бы Механик козел не был – убивать имеет право только государство, потому рыть будут по полной программе. И куда они пойдут в первую очередь, мусора эти? Конечно, по притонам, к гадалке не ходи! «А где у нас в районе притоны? Да вот там, у Аньки, к примеру!»
Припомнит охранник магазина, что перед тем, как убили Механика, заходил к ним странный тип.
Припомнит, что заходила Анька – сложат два и два и не позже чем вечером постучат в ее квартиру. Потребуют, чтобы впустила. А не впустить нельзя – возьмут болгарку, срежут на хрен петли и все равно войдут! А что тогда? Что потом? Ее загребут, как соучастницу, дадут по морде, она расплачется и сдаст голубоглазого. И пойдет он по этапу – за четверых отморозков, которые и слова-то доброго не стоят! Это как? Это правильно? А она, Анька, может стать и свидетелем, и соучастницей – это как менты повернут, а они поворачивать умеют, ой, как умеют! И наркоту у нее найдут – почему бы и нет? Сложно подбросить, что ли? И цепочку Механикову у нее найдут, а значит, она точно соучастница! Ой-ей… может, цепочку выкинуть? А толку-то… найдут у подъезда, все равно к ней привяжут. Если никто не подберет, конечно! Спрятать? Можно и спрятать… в тайничок, где ключи ныкает. Кстати сказать, сегодня не заныкала перед тем, как выпить! Дура! Парень мог открыть и спокойно уйти, предварительно отрезав ей башку!
И еще бо€льшая дура – зачем ему отрезать ей башку? Чего чушь-то нести? На кой ее башка парню?!
Думать надо, думать! Ночь еще не закончилась, трупы, возможно, еще и не нашли, а значит, есть немного времени! Странно, что вчера она повела парня сюда. Ведь все же ясно, как божий день! У нее будут искать в первую очередь! И почему об этом сразу не подумала?
«Да потому, что башка не работала, мозги все пропила, – безжалостно констатировала Анна. – Потому, что вместо мозгов был кисель! А теперь вот кисель слегка усох. Соображалка появилась. И эта соображалка, а еще – жизненный опыт, говорят: валить надо отсюда, и как можно быстрее!
Вот только куда? В другой притон? Денег нет – она почти все потратила! Идти через весь город? Да сдохнешь, столько шагать! Да и не пойдешь по оживленным улицам – до первого мента только и дошкандыбаешь! Ночью идти надо, днем нельзя. И опять же – куда, ну куда идти?»
Анна уселась за стол и начала с жадностью поедать колбасу, отрезая от длинного батона толстые куски. У нее внезапно проснулся ужасный, просто-таки одуряющий голод, такого голода она не испытывала с самой юности, когда после прогулки на свежем воздухе, казалось, в силах съесть целого быка! Глотала, запивая лимонадом – после эксперимента с водкой боялась притронуться даже к пиву, поглядывая на него подозрительно, не хуже, чем на водку. Кто знает, может, и от пива такая же реакция, как на «беленькую»? Не хотелось бы это испытать. Ну его к черту, это бухло!
Поела, чувствуя, как раздулся живот от невкусной, но вполне съедобной пищи, удивилась – как много съела!
А еще удивилась, что чувствует себя просто отлично, как давно себя не чувствовала, с самой юности! Чистая кожа впитывала воздух не забитыми грязью порами, голова не гудела и не раскалывалась от боли, желудок, который давно бы уже отозвался болью и изжогой, молчал, переваривая съеденное, печень не ныла, язык с удовольствием и некоторой опаской ощупывал зубы, невесть как снова оказавшиеся на своем месте!
Да и сам язык теперь двигался легко и свободно, будто никто его не калечил и не пытался отрезать! Здоровая молодая баба – вот кто она теперь! И этой бабе очень не хочется похоронить свою молодость и здоровье в тюряге, а потому нужно будить парня. Пора!
– Эй, вставай! Эй…
Парень вскинулся так быстро, что Анна едва уловила движение, так уворачивается от удара муха, нацелившаяся на закусь. Чего-чего, а мух тут хватало, хотя Анька искореняла их регулярно, и с безжалостностью, достойной графа Дракулы.
– Нам уходить нужно! – пролепетала женщина, беспокойно оглядываясь на окно, выходящее на пустырь. – Скоро сюда придут, тебя искать будут! И меня!
Парень посмотрел на нее безжизненным взглядом холодных синих глаз, повернулся и, не обращая внимания на то, что на нем не было и нитки одежды, пошел в соседнюю комнату, надо понимать – за своим барахлом. Через минуту появился, одетый в свою смешную одежду с чужого плеча – смешной парень, если только не смотреть ему в лицо. А как посмотришь, смех пропадает. Глаза будто смотрят насквозь, принизывают, как рентгеном! Просто мороз по коже!
Анька не удержалась, вздрогнула, потом отвернулась от незнакомца, имени которого так и не узнала, и стала собирать в пакеты остатки еды. Именно остатки – голубоглазый содержимое пакетов как минимум ополовинил. Похоже, любитель пожрать!
