Закончив, метнулся в сторону, за большую трансформаторную будку, и засел там, медленно поворачивая голову, сканируя местность. Тихо. Где-то далеко звучит музыка, светится окно на девятом этаже, но большинство окон темны, люди спят; чтобы попасть на работу по жутким московским пробкам, им нужно встать пораньше, чуть ли не на рассвете, а потому ложатся в постель они рано, отключая телефон, чтобы никто не мог испортить священный сон. После девяти вечера все связи с окружающим миром обрубаются, наступает время Морфея, уравнителя богатых и бедных.
Над подъездом мерцает одинокий фонарь, выхватывая из темноты машины счастливчиков, которые припарковались в безопасном месте – чем дальше в темноту, тем больше шансов, что над твоим «железным конем» надругаются – разобьют стекла, украдут или порежут колеса. Сигнализация не поможет – добежать не успеешь, да и толку-то от нее, когда машина припаркована на противоположной стороне дома, когда жалобные вопли насилуемого ворами автомобиля услышит разве что сосед из противоположного подъезда, с первого этажа, да и то если не затворил все свои многослойные пластиковые окна. Большой город тем и отличается, что всем плевать на всех – стреляй, грабь, бей – никто не выглянет, никто не поинтересуется – почему сработала сигнализация или с какой стати кто-то зовет на помощь.
Поодаль, метрах в трехстах, светятся окна продовольственного магазина, он работает круглосуточно, и круглосуточно в нем можно приобрести все, что нужно – от хлеба до колбасы и водки. Водку, само собой, с наценкой, из-под полы – проклятая власть не разрешает продавать спиртное после десяти вечера, чем очень даже радует предприимчивых продавцов, превративших торговлю запрещенной водкой в основной свой источник дохода.
Этот магазин, расположенный в спальном районе, местные называют «Полосатый» – мало кто помнит, почему. Лишь старожилы, чудом не убитые циррозом печени и нечистой наркотой, знают, что «Полосатый» некогда и был полосатым, выкрашенным так по прихоти бывшего хозяина, сгинувшего в огне бандитских разборок. Теперь этот источник удовлетворения местных алкашей покрашен обычной бежевой краской, но так навсегда и остался «Полосатым» – нет ничего прочнее традиций, особенно если они имеют под собой алкогольно-криминальную основу.
Нет в магазине прежнего хозяина, нет распивочной, где разбавляли мутной водой импортный спирт, из литра которого выходило четыре с половиной бутылки водки, но на месте осталась продавщица тетя Валя, крепкая, квадратная, вечная, как пирамида Хеопса. Есть в районе и супермаркеты, в которых можно купить гораздо больше разнообразного товара, чем предлагает «Полосатый», но не зарастает народная тропа в этот типовой бетонный куб, созданный руками солдат еще в советское время. Здесь все немного дешевле, и жизнь проще, не так как в пафосных огромных «аквариумах»-супермаркетах, лишенных харизмы купеческой лавки. У тети Вали можно одолжиться «до получки», а кроме того – продать что-то из домашнего барахла или краденое – за копейки, конечно, за пол-литра и закусь, но иногда и этого хватает, чтобы почувствовать себя счастливым. Хотя бы на одну ночь.
Охотник, конечно, всего этого не знал. Но знал, что у него в кармане есть некие бумажки, отдав которые в магазин, продавщице, он получит еду и питье. Знал, что нужно сделать именно так, и называется это: «купить». «Деньги» – они у него были. Несколько тысячных бумажек, вытащенных из кошелька поверженного им постового. Мозг воспринимал эти деньги как добычу, равнозначную пойманному в лесу оленю или зайцу. Добыл деньги – отнес в магазин – получил еду. Все правильно, все верно – так можно выжить.
Охотник, который еще не осознал себя личностью, пошел в сторону магазина, ступая мягко, стараясь держаться в тени деревьев и забора, ограждавшего строительную площадку – там собирались воздвигнуть новый дом. У строителей что-то не заладилось, потому стройка на неопределенное время затихла, прикрыв высоченным металлическим забором полузатопленный грязной водой котлован, из которого, как гнилые зубы, торчали бетонные надолбы свай.
Не доходя до магазина метров пятьдесят, остановился и начал неловко отряхивать с головы, с плеч, со штанов налипшую грязь и ветхие кусочки ткани, приставшие за время ночевки. Почему он так делал – Охотник не знал. Это НУЖНО было сделать, чтобы отдать свои деньги за еду. Это было ПРАВИЛЬНО, и он это делал.
Днем прошел дождь, и на мостовой, возле колеса большой черной машины, стоявшей на выезде из двора, скопилась дождевая вода – в ней плавал размокший окурок, и Охотник вдруг поморщился – ему не нравился запах табака и табачного дыма. Но он все равно наклонился и тщательно сполоснул лицо условно чистой водой, смыл засохшую кровь с щек, с шеи, с рук, покрытых буро-грязной коркой. По-хорошему, ему стоило бы найти реку или пруд, выкупаться, выполоскать свою одежду, чтобы не привлекать внимания, но Охотник не знал, где можно найти реку, и довольствовался тем, что предоставил ему случай. Он не был брезглив, он вообще не понимал, что такое брезгливость, как не понимает этого собака, пьющая из лужи. Возможно, попил бы из этой самой лужи, но запах размокшего табака отбил всякое желание промочить горло. Потом. Он купит все, что нужно, и потом уже попьет. И поест.
Есть хотелось до боли. Организм продолжал работу по перестройке и регенерации, а кроме того, у Охотника ускорился обмен веществ, а потому требовалось больше, как можно больше еды, чтобы многочисленные пучки мышечных волокон работали на полную мощь. Он просто не мог себе позволить голодать, в отличие от обычного человека, Охотник умер бы от голода за считаные недели, съеденный своим же организмом, безжалостно сжигающим энергию.
Как сумел, очистив одежду и лицо, Охотник продолжил свой путь.
Глава 5
– Как вы могли его упустить?! Как, я спрашиваю?!
Человек в неприметном сером костюме яростно ударил кулаком по столу, скривил губы:
– Идиоты! Вы – идиоты! Вам ничего нельзя поручить! И как мне теперь отчитываться перед начальством? Ну – как?
– Он изворотливый… – Мужчина за столом совещаний потупил взгляд. – Я понимаю, что нас это не оправдывает, но…
– Что – но?! Что – но, черт тебя подери?! Вы даже труп его упустили! И вообще, вы уверены, что он – труп? Я вот – нет! Передо мной сводка происшествий за последние дни, и что я вижу?! Неизвестный мужчина нападает на группу молодежи, избивает их, потом бьет наряд милиции и скрывается в неизвестном направлении!
– Полиции… – негромко говорит красивая женщина, сидящая ближе всех к столу начальника. – Сейчас – полиция.
– Да какая разница?! – бросает мужчина ледяным, как сибирская стужа, голосом. – Вы еще мне указывать будете?! Дармоеды! Бездельники! Никуда не годитесь, только небо коптите! Простую задачу – следить за человеком, и ту выполнить не можете! И это при ваших-то возможностях!
– Нет, а какие возможности у нас?! – не выдержал, фыркнул мужчина, сидевший чуть поодаль стола, рядом с женщиной. – Я не могу круглые сутки находиться в состоянии невидимости! А кроме того, поесть надо, попить, в туалет сходить, например! Неужели нельзя было привлечь «наружку» кураторов? Вы захотели сделать все своими силами, так что ж теперь на нас кивать? Так сложилось, вот и все! Кто знал, что эти гады захотят его убрать?! Зато мы теперь знаем, где они базируются, с кем работают!
