Внезапно Мэг ощутила настоятельную потребность увидеть Бет. Прямо сейчас. Пока все они здесь. Она вручила малыша Кайли.
– Ты не могла бы его подержать?
Кайли кивнула и буквально вырвала Чарльза из ее рук.
– Иди, – сказала она. – Я присмотрю за ним.
Мэг выскочила в открытую дверь и, петляя между брошенными розовыми шарами и опавшими листьями, со всех ног бросилась по лужайке, по которой уже пролегли длинные тени. На миг остановившись, она повертела головой влево и вправо. Ни души. На улице похолодало, и все ушли внутрь.
Паб стоял на отшибе. Рядом было только кладбище, за которым начинались поля, быстро темнеющие в сгущающихся сумерках.
Внезапно она поняла, где ей искать Бет. Та могла быть только в одном месте. Поплотнее запахнув кардиган, она быстро зашагала вперед, надеясь найти сестру, прежде чем окончательно стемнеет.
Покачиваясь на пятках взад-вперед, Бет на корточках сидела перед могилой Риза. Услышав шаги Мэг, она резко вскочила и умоляюще посмотрела на сестру. В свою очередь, Мэг ждала, что она что-то ей скажет. Что-то такое, после чего обе рассмеются и обнимут друг друга. Мол, какое глупое недоразумение!
Но Бет ничего не сказала. Она лишь обернулась, снова посмотрела на Мэг и, прохрипев что-то вроде «прости», бегом бросилась прочь – прочь от Мэг, прочь от Риза, прочь от поминок, куда-то в глубокую, черную темноту.
Мэг даже не попыталась ее догнать. Вместо этого она присела рядом с могилой Риза и положила на нее ладонь. Вторую руку она машинально сунула в карман, чтобы та согрелась. Пальцы тотчас нащупали что-то небольшое и твердое. Это оказался подарок, который вручила ей мать. До того, как все случилось.
Мэг развернула бумагу. Внутри оказался камешек, блестящий и гладкий. В тусклом сумеречном свете он отливал розовым блеском. Бумага, в которую он был завернут, оказалась запиской, написанной четким учительским почерком.
«Помни, Мэган, где бы вы ни оказались, вы все камешки с одного и того же пляжа. Заботьтесь друг о друге.
Твой друг
Вики».
Положив камешек и записку в карман, она побрела назад.
11
Четверг 13 января 2011 года
Доброе утро, мой милый Джим!
Да-да, ты прав. Я знаю. Я не должна голодать. Но я смешная женщина. Да и вообще, все вокруг тоже смешно! Иногда я задаюсь вопросом, что, если раньше меня просто сдерживало присутствие в доме других людей? Вдруг, не встреть я Колина и не роди всех моих детей, я бы уже давно жила так, как живу сейчас. Кто знает?
Но я вняла твоему совету, и теперь, прежде чем идти по магазинам, я обязательно захожу в супермаркет, чтобы запастись съестными припасами. Просто удивительно, как это я во всем слушаюсь тебя. Ведь я никогда никого не слушалась.
Судя по описанию, у тебя очень милая квартирка. Странно, мне и в голову не приходило, что в таком месте, как Гейтсхед, может быть прекрасная викторианская архитектура. Лично я представляла себе унылые многоэтажки или старые кирпичные дома. Наверно, в любом городе есть свои «приличные кварталы», и я рада, что ты живешь в одном из них. А еще мне было приятно услышать, что тебя окружают красивые вещи. Мой муж, мой бывший муж, после того как мы расстались, когда-то жил во второй половине дома. Мне всегда было странно видеть, что он, вырвавшись от меня и моих идей, понимает под словом «интерьер». Если честно, было довольно печально осознавать, что все эти годы я была замужем за человеком, который, оставшись один, приобрел кремовый кожаный диван, светлый ясеневый кофейный столик и ничего не повесил на стены! Просто в уме не укладывается, как такое может быть!
Лично я считаю, что мелочи важны. Красивые вещи. Памятные безделушки. Кстати, на них я в первую очередь обращаю внимание, когда иду по магазинам, – вдруг кто-то выставил на продажу фарфоровую вазочку или другую красивую вещь, которую кто-то придумал, кто-то создал. Потом она кому-то понравилась и он ее купил. И принес домой. Это наполняет вещь неким внутренним смыслом. Придает ей значимость. По крайней мере, с моей точки зрения. И когда потом я вижу ее здесь, в благотворительном магазине, отданную назад, во вселенную, мне становится не по себе. Это наполняет меня печалью. Я чувствую, что просто должна ее купить. Чтобы восстановить справедливость.
Да-да, я совершенно сумасшедшая!
Ах да, ты спрашивал меня про похороны. О том, что там произошло. Боже мой, Джим, это было четыре года назад, но я до сих пор живо помню каждый омерзительный момент.
Во время поминок, в пабе, причем самым тихим и невыразительным образом, выяснилось, что Бет, моя младшая дочь, долго крутила роман с мужем собственной старшей сестры, Мэган. Честное слово, мне такое и в голову не могло прийти, пока внезапно я не увидела ее, эту ирландку, любовницу моего мужа или кто она там ему. Увидев, что она держит на руках малыша Мэг, я спросила, какого дьявола происходит? Где Мэган? И тогда она сказала мне, что Мэг отправилась на поиски Бет. Я спросила, почему. И тогда она сказала, мол, спросите у них сами.
Через пять минут вернулась Мэган, бледная и взвинченная. Ее красивые розовые туфли были в грязи, и на какой-то миг я испугалась, что на нее напали. Она наотрез отказалась признаться мне, что случилось. Просто прямиком направлялась к машине, добавив, что должна найти Бет.
Она колесила где-то полчаса, но так ее и не нашла. Но потом от Бет пришла СМС, что, мол, она в Хитроу, возвращается к себе в Австралию. Мы так и не узнали, как она добралась до Лондона из нашей глуши, да еще в темноте. Впрочем, мне даже не хочется об этом думать.
В любом случае, больше мы о ней не слышали. Она сменила номер телефона и адрес электронной почты и буквально растворилась неизвестно где. Мэган сказала мне то, что ей тогда сказала эта ирландка. Никто из нас не поверил бы ни единому ее слову, если бы не реакция Бет.
Что касается Мэган, то она молодчина. Сумела выйти победительницей. Вызвала Билла на откровенный разговор, вырвала у него признание, заставила его какое-то время помучиться, после чего женила на себе.
Джим, тебе не кажется странным, что двое моих детей обретаются неизвестно где? Что я не общаюсь с ними? Может, они давно мертвы, просто я этого не знаю? (Впрочем, будь это так, кто-нибудь наверняка меня разыскал бы и поставил в известность.) Одновременно мне это кажется странным и закономерным. Это трудно объяснить. Порой я думаю, что это предопределено самой судьбой. В тот самый момент, когда я увидела бедного Риза висящего в петле, у меня возникло чувство, что все это неизбежно. Впрочем, нет, даже раньше. Еще до того, как Риз умер. С вечера накануне того дня, когда он умер. Когда случилось нечто такое, после чего дороги назад уже не было. Нечто такое, что изменило мое отношение ко всем моим детям.
Наверно, это звучит тривиально, но это так. Уж поверь мне. Просто у меня пока даже нет слов, чтобы рассказать об этом. Ну а пока у меня нет слов, я могу притворяться и дальше, будто ничего не случилось.
