Мэг вдруг заметила ту элегантную блондинку с худенькими девочками-подростками. Она мазала кремом спину младшей девочке. Рядом с ними больше никого не было. Одинокая мамочка. Делает все сама. Ей не с кем выпить бокал вина на балконе после того, как дети заснут. Мэг улыбнулась. На минуту она почувствовала себя лучше.
Она услышала, как завибрировал телефон Билла, и проследила, из какого кармана идет звук. Она достала телефон и увидела имя Бет. Она улыбнулась – звонила ее младшая сестра, – а потом нахмурилась. Почему она звонит Биллу?
– Алло?
– О, привет, Мэг, это я.
– Да, я поняла, что это ты, твое имя высветилось на дисплее.
– О, – проговорила Бет, – это к лучшему. На самом деле я звонила, чтобы поговорить с тобой.
– А почему же тогда ты не позвонила на мой телефон?
– О, эээ, Билл сказал, что у него более выгодный тариф на международные звонки или что-то вроде этого.
– Он сказал тебе это? Когда?
– На днях. Я звонила на домашний. Когда тебя не было дома.
– Да?
– Да. Неважно. Как у вас дела?
Мэг переложила телефон к другому уху, прищурилась и посмотрела в сторону бассейна. Билл окунал ребенка с головой, а потом быстро вытаскивал. Стэнли был абсолютно счастлив, но Мэг с трудом могла это выносить.
– У нас все хорошо, спасибо. Мы прекрасно проводим время.
– Как погода?
– Жарища.
– Дети?
– Наслаждаются лучшим временем своей жизни.
– Хорошо. – Мэг могла услышать, как в голосе сестры послышались печальные нотки. – Это хорошо.
– Итак?
– О, да, я просто звоню, потому что сегодня пасхальное воскресенье.
– О, черт, в самом деле? – Мэг почувствовала, что внутри все закипает от злости на саму же себя. Она забыла. Впервые за последние девять лет она забыла про годовщину смерти своего брата.
– О боже, да, конечно. Просто, понимаешь, на отдыхе совершенно забываешь, какой сегодня день недели.
– Да знаю, знаю. К чему на море помнить о датах?
– Это не оправдание. Я противоречу сама себе. Я ничем не лучше мамы.
– Перестань. Конечно, это не так. Ты совсем другая. И замечательно, что ты вспомнила об этом сейчас.
– Только потому, что ты напомнила мне. Вы собираетесь на кладбище?
– Да, – ответила Бет. – Я, папа и Вики пойдем после праздничного обеда.
– А мама?
– Нет. – Бет специально сделала ударение на этом слове, чтобы дать понять Мэган, что решение Лорелеи окончательно и неизбежно. – Она говорит, что вместо этого будет думать о нем.
Мэг вздохнула. Эту тему едва ли стоило обсуждать дальше.
– Кто-нибудь придет сегодня?
– Нет, – ответила Бет, – только мы. Папа. Девочки. – Она вздохнула. – Как бы мне хотелось, чтобы вы были здесь.
– Да, я собиралась сказать, что я тоже, но на самом деле, как мы могли пропустить этот греческий праздник? – Они с Бет рассмеялись.
– Знаю, – продолжила Бет. – Просто сейчас здесь все так странно. Все настолько изменилось. Иногда я просто ненавижу все это. Правда…
Мэг глубоко вздохнула. Она слышала в голосе сестры слезы. Одновременно она увидела, что к ней бежит Молли, явно чем-то расстроенная.
– Мама! Элфи толкнул меня, а папа сказал, что он не виноват, а он сделал это нарочно, но все всегда думают, что виновата я. – Мэг зажала телефон между плечом и ухом и открыла дочери объятия.
– В этом году мне исполнится двадцать восемь, а у меня даже нет парня. У меня нет квартиры. У меня даже нет лучшей подруги. Я чувствую себя какой-то никчемной.
– О, не смеши, Бет. Перестань! Ты лучшая девушка в графстве. Ты прекрасна, ты…
– Смотри, мамочка, смотри! Мне больно, где Элфи толкнул меня, смотри, нужно приклеить пластырь!
Мэг рассеянно поцеловала своего обиженного ребенка и переложила телефон к другому уху.
– Да, но тебе не кажется, что в моем возрасте мало быть просто хорошим секретарем и симпатичной девушкой? Надо жить по-настоящему. Я чувствую себя в ловушке, Мэг. Я чувствую себя Гулливером, связанным крошечными веревками, они такие маленькие, но их так много, что я не могу двигаться. Ты понимаешь, что я имею в виду? И большинство из них находятся в моей собственной голове, потому что…
– Мамочка, идем в бассейн. Пожалуйста, пойдем со мной в бассейн. Я не хочу с папой. Мне не нравится папа. Мне нравишься ты. Пожалуйста, мамочка. Пожалуйста!
– …на самом деле нет никаких причин, из-за которых я живу так, как я живу, разве нет? Почему я не могу уехать из родительского дома, выйти замуж, сделать хоть что-то со своей жизнью?
– Пожалуйста, мамочка, пожалуйста, мамочка, пошли, мамочка, сейчас!
– Хорошо! – закричала Мэг. – Пошли!
– Что?
– Это я не тебе, Бет. Это я Молли. Она хочет, чтобы мы с ней пошли в бассейн. Прости.
Бет вздохнула.
– Не извиняйся. Это я виновата, и мне надо просить прощения, что достаю тебя даже на отдыхе. Я не должна была грузить тебя своими глупыми проблемами.
– Я перезвоню тебе, – сказала Мэг, – через несколько минут. Хорошо?
– Нет, – ответила Бет, – не надо. Правда. Все будет хорошо. Просто это Пасха, ты понимаешь, о чем я. Старею. У меня, наверное, как это называется? Кризис среднего возраста.
– Ну да, – сказала Мэг, – может быть. Но это не так уж и плохо. Знаешь, мне бы так хотелось, чтобы у тебя все было хорошо. Правда. Ты достойна самого лучшего. Я тебе перезвоню. Через пять минут. О’кей?
Они с Молли пошли к бассейну, там Мэган несколько раз подбросила ее, дочурка рассмеялась, они начали брызгаться, радость переполняла обеих. Через некоторое время Мэг с улыбкой повела Молли обратно к шезлонгу, там Молли плюхнулась прямо без полотенца, и вода, стекавшая с нее, капала прямо на книжку Билла.
Мэг взяла телефон Билла, нашла номер Бет в телефонной книге и нажала на вызов. Но тут она наткнулась на журнал звонков.
Мэг присмотрелась повнимательнее. «Странно, – подумала она. – Как странно. Так много звонков, как входящих, так и исходящих».
Она смотрела на экран в течение нескольких минут. Вызовы поступали почти каждый день, с тех пор как три месяца назад Билл купил себе новый телефон. Были и длинные промежутки между вызовами, но только после того, как они уехали отдыхать, а обычно – по три или четыре за день. Мэг попыталась придумать разумное объяснение этой истории звонков. Другая Бет? Не удалось дозвониться до Мэг? Какое-то дело? От этой мысли она даже рассмеялась. А потом улыбнулась.
Конечно.
