– Ты справляешься, – сказала Мэг, засовывая какие-то деревяшки в мешок.
– Я в этом не уверена, – ответила Бет. – Я понятия не имею, как ты это делаешь. В твоем-то положении.
Она указала на живот, сильно выступавший из-под футболки Мэг.
– Ну, – сказала Мэг, с некоторым усилием выпрямившись, – выбора у меня особо нет.
– Сядь, ради бога, – попросила Бет, погладив лежавшую рядом с ней подушку.
– Пока не могу. Нужно еще закончить уборку и погладить рубашки. Вот, – она кинула на кровать рядом с Бет пульт от телевизора. – Наслаждайся.
Бет посмотрела вслед Мэг. Сейчас она не могла видеть ее живот, но по походке было очевидно, что внеочередная беременность протекает нелегко. Бет приехала, чтобы помочь сестре с Молли. Все сроки уже прошли, ребенок все никак не появлялся на свет, и Бет беспокоилась, что Мэг не сможет приехать домой на Пасху. Рори и Кайли все еще находились в Испании. Их месячный отпуск слегка затянулся, они жили в общине у парня по имени Кен уже почти два года.
Ребенок должен был родиться как раз к Пасхе, поэтому Мэг и Билл точно не смогут приехать домой, папа должен был поехать в командировку. Опять. Так что вся ответственность легла на плечи Бет. Она пообещала маме, что приедет, и не собиралась ее подводить. Старая добрая Бет.
Она услышала, что в замке повернулся ключ и слегка напряглась. Потом поправила волосы и откашлялась, скрестив ноги и через секунду выпрямив их.
– Привет, – поздоровалась она, когда Билл вошел в комнату. Его волосы были растрепаны, он был в модных штанах, и на его лице сияла мягкая улыбка.
– Привет! – ответил он, опуская пакет с продуктами на обеденный стол и начав перебирать стопку писем. – А где Мэг?
– Развешивает белье и гладит.
Билл поморщился.
– Она сумасшедшая, – сказал он. – Как она вообще может гладить в таком состоянии?
– Это же Мэг. Ни минуты не может усидеть на месте.
– Ну да, – рассеянно произнес он, скользя пальцем по краям конверта, – но иногда я просто поражаюсь ее энергии. – Он поднял голову и огляделся.
– Молли легла спать?
Бет кивнула.
– Ооо. – Он был слегка разочарован. – Кажется, сейчас позже, чем я думал. Просто хотелось взглянуть на нее.
– Нет! – донесся из кухни голос Мэг. – Ты ее разбудишь!
Он снисходительно улыбнулся.
– Не переживай, дорогая, не разбужу.
– В таком случае, – ответила Мэг, – если разбудишь, укладывать ее будешь сам.
– Договорились, – сказал Билл, улыбнувшись Бет. Потом он положил письма на стол и вышел в коридор.
Бет позволила себе расслабиться. Это было ужасно. Она влюбилась в мужчину ее сестры. Он появился словно из ниоткуда. В течение двух лет он был просто «Билл». Просто парень, живший с ее старшей сестрой. Любезный, длинноволосый парень с легкой улыбкой и мерцающими глазами. Она была уверена, что он тоже симпатизировал ей. Она жалела, что у нее не было с собой ни одного красивого наряда. Если бы она сразу поняла, что он ей нравится, она бы надела что-то более подходящее, нежели пижама. Но нет, инициатива исходила не от нее. От него. Он смотрел на нее таким взглядом… Между ними будто искра пролетела. Он и Бет против Мэг. Кажется, все было именно так. Несмотря на все это, Бет прекрасно понимала, что он обожает Мэг. Он любил их обеих, Мэг и Молли, любил их прекрасный уютный дом. Однако Бет была уверена, что и к ней он испытывал влечение, пусть только сексуальное.
Следующим утром, едва только взошло солнце, Мэган уже работала на полную катушку. Они с Биллом оставили ее дома с еще спавшей Молли и дали ей специальные указания, что нужно сделать с девочкой к приходу няни.
Бет впервые осталась дома одна. Она спустилась завтракать в своей дурацкой пижаме и смотрела, как часы тикали, попивая чашку горячего чая. Дом наполняла тишина. Она подумала, что надо бы позвонить домой маме и узнать, как у нее дела, но потом, представив весь путь, который придется проделать Лорелее из глубин ее кровати до телефона около лестницы, отбросила эту мысль, поскольку знала, что матери едва ли будет интересно знать что-то, что произойдет позже чем через два дня, и она пожалеет, что проснулась. Поэтому она решила подождать девяти часов, может, что-нибудь да произойдет, в зависимости от того, кто вернется первым.
Она рассматривала кухню, обращая внимание на мелочи, которые не замечала прежде, когда комнату заполняли громкие голоса Мэг, Билла и Молли, отвлекавшие ее от окружающей обстановки. Она была встроена в углу большой гостиной и представляла собой белый сверкающий гарнитур с начищенными до блеска стальными ручками. Мебель сверкала чистотой: никаких отпечатков пальцев или грязи. На стене в белой рамке висел аккуратный коллаж из семейных фотографий, на безупречно чистом подоконнике стояла стеклянная ваза с желтыми герберами; ножи, вилки и ложки, словно солдаты, идеально лежали в ящике для столовых приборов. Кроме того, там было ровно восемь белых тарелок, восемь чашек, восемь блюдец, восемь подставок для яиц, солонка и перечница. Даже работая, Мэг содержала дом в идеальном состоянии: взбитые подушки, убранные игрушки, пульты дистанционного управления аккуратно сложены в ряд на свободном журнальном столике, чистая обувь в ряд выстроена в коридоре, белье развешано на пластиковой сушилке в коридоре, пальто висели в порядке уменьшения размеров на крючках. Нигде ни пылинки, даже на рейке на стене, предназначенной для картин, и на лампочках тоже.
Идеальный дом, словно на экспозиции.
Лорелея возненавидела бы все это.
Бет вздохнула и осторожно, почти с благоговением, поставила чашку из-под чая в сверкающую, словно в демонстрационном салоне, посудомоечную машину. Потом она на цыпочках приблизилась к маленькой комнатке Молли и осторожно заглянула. Здесь также царил безукоризненный порядок, как и во всей квартире Мэг. Единственное, что нарушало порядок в комнате Молли, была сама Молли, зарывшаяся в свое маленькое одеяльце, которое она подоткнула под себя, и теперь оно больше напоминало комки ткани. Ее рыжеватые волосы спутались, пухлая ручка свисала между прутьями низкой кроватки, а полненькие пальчики упирались в чистый ковер кремового цвета. Бет на мгновение была потрясена любовью к своей племяннице и той настойчивостью, с которой она подрывала строго упорядоченный мир Мэг. «Хорошая девочка, – подумала Бет, – хорошая».
Не то чтобы Бет обвиняла Мэг за ее пристрастие к порядку. Да и как могло быть иначе, учитывая то, что сестра всегда протестовала против бардака, царившего в доме их матери? Но немного уступчивости и гибкости ей явно бы не помешало. Иногда она читала подобные мысли во взгляде Билла, что было заметно по едва уловимому подергиванию его бровей, по его полуулыбке и быстрым гримасам. Билл явно не подписывался под этими правилами. Он не подписывался под тем, что не имеет права сбросить спортивные штаны с дивана или рассеянно выронить пульт дистанционного управления из руки, когда случайно задремлет на диване. Он не подписывался под тем, как правильно и неправильно вешать кухонное полотенце или открывать пачку апельсинового сока. Он не подписывался под тем, чтобы смотреть, как агрессивные крошечные ручные пылесосы будут постоянно всасывать крошки, которые он даже не успевал заметить, газеты будут сложены и немедленно утилизированы прежде, чем он успеет их прочитать, а пачка с недоеденным печеньем будет выброшена только потому, что куплена новая. Ни под чем из вышеперечисленного он не подписывался. Но он держался молодцом, ему, конечно, не нравились строгие правила, установленные Мэг, но он с этим мирился. Потому что Мэг есть Мэг и он любил ее.
