На кладбище дядя долго бродил между каменных и деревянных крестов, напряженно вчитывался в имена. А когда невозможно было разобрать надпись, просто стоял, вглядывался в поросший мхом камень, будто надеялся, что само сердце подскажет.
Катюше это занятие быстро наскучило. Ничего удивительного, что она принялась выдумывать, как бы удрать от дяди под благовидным предлогом. Думала-думала и придумала.
– Дядя, кажется, я потеряла кошелек.
– Ну и растяпа!
– Мне нужно вернуться.
– Куда? На хутор? Или сразу в Питер?
– Почему в Питер?
– Откуда ты знаешь, где ты его посеяла?
– Где-то здесь, уже в Олеховщине.
– Думаешь?
– Я точно помню, что кошелек был, когда мы выезжали с хутора. И когда приехали сюда, он тоже был. Где-то по дороге на кладбище я его выронила. Я схожу посмотрю, ладно?
– Что ж, сходи.
Дядя был слишком увлечен поисками, чтобы вслушиваться в ее слова, и Катька поспешила ретироваться. Нет, возвращаться через пару минут она не собиралась. Нашли дурочку!
Она пошла куда глаза глядят. Дождь прекратился, можно было, наконец, и полюбоваться природой. Места здесь были в самом деле живописные. Самый красивый уголок, конечно, заняла стройка. Туда-то Катя и направилась. Во-первых, люди. Во-вторых, живые. В-третьих, мужчины. Молодые живые мужчины – это было то что надо.
Что поделать, любила Катька поглазеть на мужчин просто так. И не просто, а с мыслями всякими греховными тоже любила. Эти мысли, надо полагать, ее и погубили. Под ноги Катя не смотрела и внезапно почувствовала, что теряет равновесие. Взмахнула руками, но это ей не слишком помогло.
Что поделаешь, люди не птицы, они не летают.
– А-а-а!
Еще стоя наверху, на поросшем травой склоне, она думала, как бы не поскользнуться. И вот теперь с дикими воплями покатилась вниз. Сначала она пыталась затормозить, но под руку попадалась разве что трава, которая тут же оставалась у нее в пальцах. Так Катька и катилась, с пучком травы в каждой руке.
Достигнув, наконец, точки и остановившись, Катька на какое-то время замерла. Просто лежала и пыталась понять, жива она еще или уже все. Но вокруг по-прежнему шумели деревья, журчала река, раздавались голоса рабочих, никто из которых и внимания на нее не обратил. А потому, полежав еще немного, она решила, что хватит, и попыталась встать. Это получилось не с одного раза. Сперва она встала на четвереньки, потом, кряхтя и постанывая, поднялась на ноги и только потом попыталась выпрямиться. И тут же снова замерла. Нет, не от боли в пояснице, а совсем по другому поводу.
Что там поясница! О ней Катька и думать забыла.
Она стояла с вытаращенными глазами и не верила тому, что видит перед собой. Вован!
– Усохни моя душенька, Вован!
Прямо перед ней из какой-то строительного вагончика вышел ее любимый мужчина.
Сперва Катя решила, что ей мерещится. Пока катилась по склону, ей пару раз довелось крепко приложиться башкой не то о камень, не то о пенек. Наверное, у нее теперь галлюцинации. Или просто в глазах рябит.
Катька протерла глаза, оставляя на лице грязные разводы, и потрясла головой. Как ни странно, голова совсем не болела, последствия ударов никак не сказывались. Папа всегда говорил, что у Катьки башка чугунная. Что ж, теперь в этом нет никакого сомнения.
На всякий случай Катя еще раз протерла глаза, но Вован никуда не делся. Это точно был он. Но не один. Рядом с ее любимым семенила девушка, молодая и изящная. Эта особа сразу не понравилась Катьке. На незнакомке были резиновые сапоги и мужская куртка, но выглядела она при этом королевой. Как можно в старых разношенных сапогах и в куртке на два размера больше выглядеть, как на конкурсе красоты, Катька не понимала. У нее ничего подобного не получалось и после нескольких часов марафета. Такая планида.
Катька красила, мазала, шпаклевала свою физиономию, но выходило или откровенно вульгарно, или просто намного хуже, чем было от природы. Маникюр и тот не держался. Ногти ломались. Лак отслаивался. Тушь с ресниц упорно осыпалась. Суперстойкая помада размазывалась. Видно, было что-то такое в Катькиной натуре, что сопротивлялось любому вмешательству извне.
А если случайно мастеру-волшебнику в салоне красоты удавалось соорудить на Катькиной голове что-то приличное, как немедленно начинался ливень и дул ураганный ветер. А если и им было не под силу справиться с ее красотой, тогда в дело вступал какой-нибудь водитель, который от души обдавал Катьку фонтаном брызг из самой глубокой лужи. Словом, что бы она ни предпринимала, вид у нее оставался неизменно слегка растрепанным. Вован постоянно попрекал этим свою подругу.
Что ж, если он увидит ее сейчас, то останется доволен. После кувырка с горки каждому очевидно, как он был прав.
Но теперь-то он себе кралю по вкусу нашел.
Несмотря на собственный далеко не парадный вид, Катька решила подойти к парочке и поздороваться. Все-таки не чужие люди. Да и фря, которая висит сейчас на ее парне, может оказаться просто случайной знакомой, которую добрый Вован решил перевести через лужу. Катька изобразила на лице самую приветливую из возможных улыбок и двинулась вперед.
Самой себе она напоминала то ли ледокол, то ли военный крейсер. Ростом и статью природа Катьку не обидела. Сейчас, приближаясь к Вовану с его приятельницей, Катька думала, до чего же оба кажутся маленькими и невыразительными. Еще пару шагов, и они тоже ее заметили. Когда Катьке до них оставалось метров двадцать, девица случайно обернулась, увидела движущийся крейсер и ойкнула. И тут же дернула Вована за рукав, чтобы обернулся.
Такого лица Катька у него никогда в жизни не видела. Если бы воспитание, за которое спасибо папе с мамой, Катька бы сейчас сказала, что Вован пере… перетрусил, одним словом. Он очень испугался, когда увидел крейсер по имени Катя, мчащийся в их сторону. Отражать атаку Вован не был готов, поэтому развернулся и кинулся бежать. Девица припустила следом. У нее оказались тонкие и длинные ноги, которые она ловко переставляла, не обращая внимания на слетевшие сапоги.
Катька от удивления даже остановилась. Так и стояла как вкопанная, наблюдая, как парочка уносится вдаль, мелькая голыми пятками.
– Чего это они? – шмыгнула она носом. – Неужели меня испугались?
– Знакомые?
Рядом с Катькой возник Митя. Он бережно отряхнул на ней куртку, снял с головы какую-то веточку, посоветовал, где вытереть лицо. А потом тоже глянул вслед Вовану и его спутнице, которые карабкались в эту минуту на соседний холм.
– Знакомые? – повторил он.
– Ага. Жених.
– О как! А что за девица с ним?
– Понятия не имею.
– Хотите, разузнаю, кто такая?
– Да нет, зачем, – начала было Катька, но Митя ее уже не слушал.
