В 1979 году в Соединенных Штатах большая часть компаний, входящих в список «Форчун»-500 стала использовать в коммерческой и инженерной деятельности электронно-вычислительные машины. В 1981 году IBM создал первый персональный компьютер. Стартовала информационная революция. СССР в 1979 году втянулся в войну в Афганистане, где его войска находились до 1987 года. В 1991 году стал общедоступным интернет. Мир вступил в эпоху информационной революции. Этот год в наших календарях отмечен демонстрациями, митингами и августовским путчем. В декабре 1991 года в результате Беловежского сговора с политической карты мира исчез СССР, и страна погрузилась в очередную смуту. С 1993 года, с появлением первого браузера, интернет из прибежища высоколобых гиков превратился в доступную для всех виртуальную реальность. У нас этот год случились октябрьские бои в Москве и расстрел Белого Дома.
Любая производственная революция определяет расстановку сил в мире на десятилетия, а иногда и на века. Кто оказался впереди, стал хозяином мира. Остальные же на долгий период превратились в лузеров. Как показывает опыт России, мировые производственные революции всегда в нашей стране совпадали со смутами и потрясениями. Безусловно, в определенной, зачастую немалой степени это было связано с целенаправленным и негативным влиянием из-за рубежа. Однако надо смотреть правде в глаза. Главные причины кризисов любой сложной системы, а таковой, несомненно, является России, лежат внутри нее. Российские кризисы, катастрофы, смуты, всегда имевшие внутренние причины, конечно же, поощрялись, подталкивались и усиливались извне. Однако, главная проблема – в нас самих, а не в чужом злом дяде, не в Госдепе, не в Белом доме, и не в коварном «туманном Альбионе». Главная проблема в том, что правящий класс оказывался не на высоте, не справлялся со своими задачами, и не только предавал народ, которому тоже есть что предъявить самому себе, но и терял свои преимущества, а иногда и жизни.
Во второе десятилетие XXI века разворачивающаяся Третья производственная революция по своему магистральному направлению – робототехнике, бросает России пять опасных, угрожающих вызова.
Во-первых, не только Запад, но и другие страны – Япония, Южная Корея, Китай, Индия, Израиль начинают форсировано оснащать армии боевыми, логистическими, разведывательными интеллектуальными роботами и автономными системами. Они становятся обязательным компонентом не только элитных войск и спецназа, а во все возрастающем количестве поступают в армейские и даже тыловые подразделения. Армия, насыщенная роботами, – это во всех случаях более боеспособная, стремительная и выносливая армия, чем привычные традиционные войска. Ей сложно, а в будущем и невозможно противостоять. Армия-победитель, армия, надежно защищающая страну, не когда-то в далеком будущем, а в ближайшие годы – это обязательно высоко роботизированная интеллектуальная армия.
Во-вторых, робототехника, чем дальше, тем больше будет определять конкурентоспособность и эффективность не только обрабатывающего, но и производства вообще. Надо прямо сказать, что впечатляющие успехи, связанные со снижением себестоимости добычи сланцевой и вторичной нефти в США, Канаде, с примерно 90 долл. – в 2010 г. до 25-35 долл. сегодня, в решающей степени связаны с насыщением добывающих отраслей производственными и логистическими автономными и роботизированными интеллектуальными системами. С учетом значения добывающего, в том числе энергетического, сектора в экономике России без роботизации и автоматизации российские нефть и газ будут постепенно, но быстро, вытеснены с мирового энергетического рынка.
В-третьих, в мире все большую роль играют негосударственные акторы. Причем, как показывают события последних лет, в том числе с ИГИЛ, в формировании этих акторов немалую роль играют вполне легальные, в т. ч. финансовые и разведывательные структуры различных стран мира. Негосударственные акторы во все возрастающей степени переплетаются с одной стороны со вполне легальными структурами государственного управления, бизнеса, научной сферой, а с другой – взаимодействуют с транснациональной преступностью. Сегодня террористические структуры превратились в самодостаточные субъекты, действующие на глобальной геополитической арене. Они имеют собственную экономику, исследовательские подразделения, вооруженные силы. Новые террористические структуры – это уже не сети, а гетерархии и рои, аналогов которым в легальных структурах пока нет. Из материалов, опубликованных в книге видно, что овладение террористами высокими технологиями и прежде всего робототехникой – это проблема не завтрашнего, а уже сегодняшнего дня. С учетом того, что в силу многих обстоятельств террористические рои и сети особое внимание уделяют России, то роботы-убийцы террористов представляют особую опасность для нашего народа и государства.
В-четвертых, сегодняшняя глобальная преступность представляет собой уникальный феномен, аналогов которого нет в прошлом. В минувшие века и даже десятилетия преступность носила региональный, страновой, или, в крайнем случае, как, например, с мафией или триадами, трансграничный характер. Сегодняшняя преступность, в отличие от государственных, в т. ч. правоохранительных органов, не знает ни государственных, ни национальных, ни этнических, ни идеологических границ. Преступные организации нового типа действуют повсюду, исходя только из критериев дохода и власти. Все остальное вторично. В то время, как мир сегодня разделен может быть сильнее всего в истории, преступники объединены, как никогда ранее. Соответственно, надо отдавать отчет, что против правоохранительных органов в каждой стране действуют преступники всего мира.
Транснациональные преступные организации обладают невообразимыми финансовыми ресурсами. По совпадающим оценкам международных, американских и российских правоохранительных органов, финансовая прибыль, получаемая только кибер– и наркопреступниками, без учета преступных финансовых операций, торговли оружием, контрабанды и т. п., составляет 2 трлн. долларов ежегодно. Преступные организации уже сегодня широко используют роботов не только для высокотехнологичной, но и уличной преступности. Роботы в руках преступников становятся с каждым днем все большей угрозой для повседневной жизни граждан.
В этой связи надо понимать, что страна, отстающая в роботизации, в оснащенности робототехникой не только вооруженных сил, но и правоохранительных органов, становится желанной добычей для преступников. Они не только похищают деньги, крадут собственность, убивают и насилуют, но и стараются проникнуть в органы и структуры власти на всех уровнях.
Наконец, в-пятых, сами по себе высокоинтеллектуальные робототехнические системы, которые уже сегодня обладают своего рода вычислительным интеллектом, являются угрозой для человека. Чем дальше, тем больше интеллектуальные роботы в различных сферах человеческой жизни, принимают решения вместо людей. Соответственно эти решения, о чем писалось в предисловии, не по злому умыслу, а вследствие алгоритмического вычислительного характера, зачастую могут разойтись с человеческими решениями и вызвать труднопрогнозируемые и соответственно труднопреодолеваемые последствия.
В подобной нетривиальной ситуации страны, где не только далеко продвинулись исследования по вычислительному интеллекту, но и накоплена практика широкого использования интеллектуальной робототехники, имеют опыт преодоления форс-мажорных ситуаций. Это значит, что такие страны могут либо превентивно предупредить, либо, в крайнем случае, оперативно преодолеть последствия ошибочных с человеческой точки зрения решений вычислительного интеллекта. Те же страны, где исследования и практическое применение робототехники не развито, будут неизбежно главными пострадавшими от роботов с вычислительным интеллектом.
