– Вы же говорили, что тут пилорамы нет? – повернулся он к жирафу.
– Это не доски, а корни дерева кайя
[118], – усмехнулся Жорес. – Слышали о красном дереве?
– Из которого мебель делают?
– Верно. А дикие африканские племена из него изготавливают маски, статуэтки и ещё много чего.
– А хлебного дерева тут нет? – с тоской во взгляде посмотрел Лера на соседние деревья.
– Хлебное дерево в Сомали растёт, – пояснил Жорес. – А зачем тебе хлебное дерево?
– Очень кушать хочется.
– Гмы, – удивился жираф, – но ведь на нём булочки не растут.
– А что растёт?
– Плоды, как финики. А дерево на пальму похоже.
– Почему же его тогда хлебным назвали?
– Потому что раньше стволы этого дерева расщепляли и собирали затвердевшие куски смолы, которые потом использовали в пищу. Но настоящие хлебные деревья растут не в Африке, а на той стороне Индийского океана, в Полинезии.
– И тоже без булочек? – кисло улыбнулся Лера.
– Естественно, – кивнул Жорес. – Плодоносят они фруктами. Обыкновенное хлебное дерево даёт плоды размером с дыню, но зелённого цвета и такие бугорчатые.
– И что они, как настоящий хлеб?
– Скорее, как картофель. В них крахмала много. Полинезийцы их жарят, пекут из них хлеб и пироги, даже пудинг делают. А семена хлебного дерева жарят, как каштаны.
Лера представил жареную картошку, пироги с пудингом, и у него слюнки потекли.
– А в Индии, – продолжал Жорес, – есть другое хлебное дерево – джекфрут.
– Что-то вроде апельсина? – предположил Лера.
– Ничуть. Плоды джекфрута здоровущие и могут весить до тридцати четырёх килограмм. Джекфрут на продолговатую дыню похож. Длиной может до одного метра доходить, а толщиной – до полуметра.
– Ого, бомба! – представил себе дыню такого размера Лера. – А цвет у него жёлтый?
– Бывает жёлтый, а бывает зелёный. И вкус, как у дыни, а ещё, как у манго
[119] и папайи
[120], вместе взятых.
– А что делают из джекфрута?
– Сок выжимают. А недозрелые плоды используют как овощи. Зрелые – в сыром виде едят и консервируют в сиропе. Семечки джекфрута жарят и даже варят. В общем, из него много чего можно приготовить. В Азии говорят: если в вашем дворе растёт джекфрут, вы не умрете от голода.
– Жаль, что они в Африке не растут, – потёр живот Лера и с тоской посмотрел на друга.
Шурка в ответ лишь вздохнул – ему тоже хотелось есть.
– А вот, – остановился Жорес под раскидистыми деревом.
Сорвал со ствола какого-то зелёного ежа, размером с футбольный мяч, и бросил наземь.
– Попробуйте. Вам это должно понравиться.
Упав с высоты без малого шесть метров, «ёж» раскололся надвое и стал распространять такой мерзкий запах, что мальчишки невольно зажали носы.
Дуриан
– Фу! – прогнусавил Лера. – Яйцами тухлыми воняет!
– И мясом порченным! – от отвращения Шурка передёрнул плечами. – Что это за гадость такая?
– Это деликатес – плод дерева дуриан.
– Что же он так воняет?
– Наверное, слишком перезрелый попался.
И Жорес ударом копыта забросил колючие половинки подальше в кусты: – Сейчас я вам что-нибудь получше найду.
И сорвал ещё один плод.
– Разрежьте и скоренько съешьте.
– Он же вонять будет!
– Не будет. Это перезрелый дурно пахнет, а у хорошего зрелого плода запах появляется только через полчаса.
Лера достал перочинный ножик и взрезал дуриановского «ёжика», как обычный арбуз. Внутри оказалось пять отделений, заполненных жёлтой, похожей на пудинг мякотью. Противного запаха, действительно, не было.
– Значит, этот желток можно есть? – предположил Лера очевидное.
Кроме жёлтой массы, перед ними лежали только колючая скорлупа да ещё пять семечек, каждая из которых по своим размерам превосходила крупный грецкий орех.
– Ага, – кивнул жираф, – только руками не трогайте, а то потом беды не оберёшься.
Лера срезал с ближайшего куста две веточки с рогатинками на конце.
– А какой «беды не оберёшься»? – поинтересовался он, передавая одну из импровизированных вилок Шурке.
– Через полчаса от ваших рук начнёт исходить ужасный запах дуриана. Отмыть его невозможно.
– Зато ни одна козявка не укусит, – улыбнулся Лера.
– Что вы, что вы, – захлопал ушами Жорес. – Наоборот. Плоды дуриана специально так пахнут, чтобы своим дурным запахом привлекать муравьёв и всевозможных жуков, а ещё носорогов, слонов и даже тигров. Они поедают его содержимое и разносят повсюду семена. Таким образом дуриан размножается. Вон, полюбуйтесь, – указал жираф туда, куда недавно зашвырнул перезрелый плод.
Мальчишки глянули и поёжились – над кустами чёрной тучей вились насекомые. Ещё больше насекомых копошилось в самих кустах, пытаясь отхватить кусочек дурно пахнущего дуриана.
– Вы ешьте быстрей, – напомнил жираф, – а то и этот завоняет.
Друзья принюхались к лежащему перед ними «ёжику». Запаха, вроде, нет. Или уже появился? А может, вонь доносится от кустов? Непонятно. Перекрестившись, первым отважился снять пробу Шурка. Чуть пожевав, он с усилием сделал глотательное движение и озадаченно посмотрел на Леру.
– Ну, как?
– Сладкий, что-то вроде клубники с орехами, – пожал плечами Шурка и подцепил своей рогатинкой очередной кусок.
Лера последовал его примеру. На вкус жёлтая мякоть напоминала и клубнику, и миндальный крем, и вишнёвый сироп, и сливочный сыр, и даже луковую подливку.
Тропический ливень
Ближе к трём часам стал моросить дождик, и Жорес забеспокоился.
– Надо спешить, – сказал он, прибавляя шагу.
