– Это… неожиданно. Мне кажется, я не заслужил…
– Вполне заслужили, Владымир Пэтрович, нэ нужно спорить. Ви отлично воевали, командование Красной Армии вами очэнь довольно. И я тоже.
– Служу Советскому Союзу! – Батоныч вытянулся по стойке смирно, хоть его никто и не мог видеть. В этот момент до него вдруг дошло:
– Но… товарищ Сталин…
– Хатите спрасить, пачиму я сказал «офицеры»? – добродушно хмыкнул Вождь.
– Так точно…
– Ну, во-первых, вам так привычнее, не правда ли? А вот, во-втарых? Ест мнэние, и с этим мнэнием многие наши таварищи уже сагласны, что пора вернуть прэжнее обращение в нашей нэпобедимой армии. Так сказать, связь врэмен и поколений… Вот ви сами как к падобному относитесь, таварищ генерал?
– Э… нормально отношусь, товарищ Сталин. Просто неожиданно.
– Ничего, привыкните. – Иосиф Виссарионович, уже не скрываясь, усмехнулся. – Давайте прадолжим наш разговор. За занятые вами рубежи ви можите не бэспокоиться – ми больше нэ станем отдавать противнику то, за что заплатили кровью наших лучших бойцов. Полагаю, в ближайшую нэделю фронт окончатэльно стабилизируэтся, и вас отвэдут в глубокий тыл. Тэм более благоприятная ситуация в Бэлоруссии позволила нам воврэмя пэребросить вам подкрэпление. Ви знакомы со сводками боевых дэйствий на Западном фронте?
– Просматривал, товарищ Сталин, – уклончиво ответил Батоныч, у которого на самом деле просто не было времени детально изучить положение на фронтах. Так, разве что в целом.
– Будит врэмя – изучите подробнее! – наставительно ответил собеседник. – Там ми тожэ нэплохо воюем.
– Так точно, товарищ Сталин!
– Харашо. Кагда бригада отойдет в тыл, я жду вас в Москве. Нам будэт о чем поговорить. А сейчас у меня ест для вас нэмного пэчальное сообщение.
– Виталик?! – не сдержался Бат, тут же поправившись: – То есть простите, товарищ Сталин, вырвалось! Вы про товарища Дубинина?
– Да, – коротко ответил Вождь.
И, помолчав несколько секунд, продолжил:
– К сожалению, нам так и нэ удалось спасти вашего… нашего общего таварища.
– Он снова… погиб?
– Таварищ Дубинин пал смэртью храбрых в неравном бою с фашистскими захватчиками. Свэдения абсолютно точные – он переходил через линию фронта с одной из поисковых групп особого назначения. Близкий разрыв гаубичного снаряда. Тело так и не нашли. Я хотел наказать виновных, но Лаврентий… товарищ нарком внутренних дел сказал, что там были опытные бойцы и они сделали все от них зависящее, чтобы вытащить нашего товарища, но… Превратности войны… – Сталин тяжело вздохнул.
– Ну что ж, товарищ Сталин… – задумчиво пробормотал полковник… то есть уже генерал-майор. – Его не в первый раз хоронят… будем надеяться, Виталик еще вернется…
– Я тожэ так считаю, – абсолютно серьезно ответил Вождь. И хоть Бат не видел собеседника, отчего-то был убежден, что в этот момент Сталин кивнул: – Буду ждать очэредного телефонного разговора с ним. Мне пачиму-то кажется, что он согласится принять мой званок… я в этом практически полностью убэжден…
Глава 23
9 августа 2015 года, Минск, столица Белорусской ССР
Со стоном переворачиваюсь на живот и долго мучительно откашливаюсь. И каким это волшебным образом я каждый раз при «перезагрузке» прихватываю с собой пыль из прошлого?
Поднявшись на колени, осматриваюсь, ошарашенно вертя гудящей башкой. Вокруг меня густой лес. Высокие сосны, разлапистые ели. Это куда же меня занесло, не в Сибирь же, в самом деле?
«Рука!» – пронзает мозг паническая мысль.
Торопливо скидываю многократно пропотевшую, изодранную камуфляжную куртку, безболезненно разматываю повязку. И с оторопью гляжу на изрядно похудевший бицепс с небольшим шрамом от пулевого ранения. Очень старым, как я понимаю, шрамом.
«Ну и ладно, – приходит в голову. – По крайней мере, инвалидом я точно не стал, что уже неплохо».
Встав на ноги, осматриваю себя. Все та же самая форма батальонного комиссара; причем выглядит она именно так, как и должна выглядеть после почти трех недель блужданий по лесам. Да уж, красавец я сейчас! Представляю, какой от меня аромат… Ладно, это все поправимо, добраться бы до цивилизации. Что, учитывая окружающий ландшафт, может стать большой проблемой. А если отсюда до ближайшего жилья три дня на оленях?
Впрочем, пройдя по пружинящему под раздолбанными (когда-то щегольскими хромовыми) сапогами ковру из хвои метров тридцать, я выбрался на посыпанную красноватым песочком дорожку и сообразил, что нахожусь в аккуратном чистеньком парке.
Дорожка привела меня к пологому холмику, в котором я узнал… ДОТ! Это же сколько я до него не добежал, метров триста? А вот там, чуть подальше, виднеется второй. А если все вокруг так основательно заросло деревьями, словно прошло несколько десятков лет? Значит, все нормально, я на месте, в своем времени. Вот только еще бы знать, в каком именно «своем»? Что у них тут, после наших с Батонычем «погружений в прошлое»? СССР, СНГ, Демократическая Республика Белая Русь – или еще что-нибудь, уж вовсе невообразимое?
Заметив неподалеку от ДОТа какую-то табличку, иду туда. Между прочим, чисто кругом – в своем времени я видел в Сети фотки этого укрепрайона, так там все в запустение пришло. А здесь красивый парк, вокруг бетонной коробки подстриженная трава. Да и само сооружение выглядит… ну, не новым, конечно, а хорошо отреставрированным – на амбразурах стоят бронезаслонки со следами пуль и осколков. На них – ни пятнышка ржавчины, словно вчера подкрашивали. В одной из амбразур – как же я сразу не заметил? – торчит кожух ствола самого натурального «Максима». Подхожу ближе, топча сапогами образцовый газон, и приглядываюсь: пулемет, конечно, не новенький, но и не гнилой в хлам, как оказалось бы, простой он тут без пригляда семь десятков лет. Да в моем времени такой раритет и нескольких суток не простоял, хоть ты его к лафету намертво приваривай. Отпилили бы да сперли, в чью-нибудь частную коллекцию. Неожиданно…
Табличка, а вернее – приличного размера информационный стенд, стоял возле входа в ДОТ. Ну и чего тут написали? Крупная схема «Долговременной огневой точки с 4 пулеметными казематами», чуть ниже текст, в котором описана история данного ДОТа, начиная со строительства и заканчивая «боями с немецко-фашистскими захватчиками в июне – сентябре 1941 года». Конец цитаты, как говорится… Это что же – Минский УР до сентября продержался?
Но самое интересное – в «шапке» стенда: в левом углу логотип с красной звездой, а по всей длине надпись золотыми буквами: Государственный музей-заповедник союзного значения «Минский укрепрайон». Интересно, означает ли это, что в текущем времени Советский Союз еще существует?.. Чуть ниже шрифт помельче: Открыт в апреле 1973 года в честь 30-й годовщины Великой Победы. Именно так: оба слова с прописной буквы. И странная дата… Получается, что война закончилась весной сорок третьего?
