Бесследно исчезнув, ротмистр оставил после себя одну загадку: что именно он обнаружил в последнем банковском сейфе, что так несказанно обрадовался. Сидя долгими вечерами перед тараторящим на непонятных языках телевизором, Саша пытался найти решение и все время сползал то на корону Российской империи, то на крупный алмаз – брата-близнеца знаменитого «Орлова». Действительно – не несколько же пачек давно отмененных банкнот или кипа облигаций его так вдохновила?
Но тщательнейший обыск в номере ничего не дал. Какой бы ни была обретенная драгоценность – она снова исчезла без следа…
В конце концов, когда на деревьях начали набухать почки, Саша плюнул на все и укатил в Париж – Мекку всех эмигрантов, что политических, что экономических. Пристанище беглецов всех мастей.
И потянулись невеселые дни…
Саша уселся за столик давно приглянувшегося ему кафе с видом на Нотр-Дам-де-Пари и заказал чашечку капучино и сигару. Денег на карточных счетах пока хватало, и не хотелось думать, что будет, когда они завершатся.
«Сумеешь работать сантехником, господин директор? – невесело подтрунивал над собой Александр. – Или дворником? А может, наймешься на сбор винограда куда-нибудь в Прованс?..»
– Excusez, monsieur, – услышал он над самым ухом приятный женский голос. – Vous permettrez de prendre de votre petite table la salière?
[16]
За прожитые в Швейцарии и Франции месяцы Петров уже несколько поднаторел в местной «мове», но столь длинные фразы, да еще картаво выпаленные на огромной скорости, с парижским прононсом, до сих пор ставили его в тупик.
– Что? – автоматически пробормотал он, поднимая глаза на вопрошающую, и опешил, настолько прекрасной показалась ему стройная шатенка, озаряющая неяркий парижский день лучезарной улыбкой. – Que? – Тут же поправился он.
– О-о-о! Вы говорите по-русски? – изумилась девушка. – Вы русский?
Акцент выдавал в ней француженку, но все равно возможность побеседовать на родном языке, впервые, может быть, с момента исчезновения «внутреннего голоса», обрадовала Сашу несказанно.
– Да, я русский.
– Бог мой, как интересно! – всплеснула руками незнакомка. – Я тоже русская, вы не верите!.. Не поверите.
Говорила она вполне правильно, разве что слегка картавила и иногда путала ударения.
«Как прибалтийка прямо, – подумал молодой человек. – Или полька…»
С польками он наобщался в «Ржечи Посполитой» досыта, причем не только и не столько в деловой обстановке…
– Вы из Союза?.. Пардон, из России? – спросил он и галантно отодвинул второй стул у своего столика. – Присаживайтесь, пожалуйста.
– При… как? – мило сморщила носик девушка. – Садитесь?
– Да-да, садитесь, пожалуйста.
Парижанка не стала жеманничать и уселась.
– Так вы… – напомнил Саша.
– О нет! – еще раз улыбнулась незнакомка. – Я родилась здесь… Из России была… О, моя бабучка. Нет, бабушка. Перед бабушка.
– Прабабушка?
«Эмигрантская правнучка? Да-а-а… Везет мне на «бывших»…»
– О, да-да… Прабабушка. А вы?
– А я из России. Из нынешней.
«Сейчас станет ахать… Конечно, ведь мы, русские, в их представлении сплошь бандиты…»
– Как интересно! Из Санкт-Петербурга?
– Нет, из Москвы.
– Знаете, моя пра… бабушка тоже жила в Москве. А я всю жизнь думала… мечтала там побывать. Хотите, я покажу вам ее фото?
Девушка вынула из сумочки изящное портмоне и, открыв, протянула Саше.
«Ну да, – мысленно вздохнул он. – Сначала демонстрируете первому встречному свои кредитные карточки, а потом горюете, что вас грабят…»
В прозрачном окошечке виднелось мутноватое фото: дама в белом платье и роскошной шляпе, сидящая в кресле, на спинку которого картинно облокачивался офицер.
– Очень красивая, – на всякий случай похвалил мужчина, едва разглядевший черты лица, запечатленного на древней фотокарточке. – Похожа на вас.
– Вы это находите? – улыбнулась девушка. – У вас хороший взгляд… как это… глаз. А как вас зовут?
– Саша. Александр, – поправился молодой человек.
– Какое замечательное имя! А меня зовут не… некрасиво.
– Как же?
– О-о-о! Вам не нравиться.
– И все-таки.
– Натали. Наталия.
– Наташа?
– О-о! Да, Наташа…
Молодые люди явно нравились друг другу, и ничего не значащий разговор продолжался довольно долго. Строгий деловой костюм новой знакомой и минимум косметики у нее на лице вселял в Сашу уверенность, что перед ним не «ночная бабочка», собирающаяся заманить простака-иностранца в свои сети. Наоборот, она не позволила ему угостить себя, да и разговор велся все более на географически-исторические темы.
«Как бы у нее телефончик выцыганить? – думал бывший бизнесмен, напрягая все силы, чтобы поддержать светский разговор. – Не даст ведь… А вдруг получится?..»
Но мечтам его не суждено было исполниться…
– Извините, мадемуазель, – раздался над ухом другой голос, на этот раз мужской и совсем не мелодичный. – Я украду вашего кавалера на пару минут?
«Ну вот, похоже, начинается… – позади Сашиного стула стоял явный выходец с Кавказа, причем совсем не офранцузенный, как Шарль Азнавур или Анри Верней
[17], – самый что ни на есть абрек в полной своей красе. – А ты скучал… Видишь, повеяло чем-то знакомым…»
– Извините, Наташа, – поднялся он на ноги: не затевать же, в самом деле, разборки при столь милой даме. – У меня дела… Очень приятно было познакомиться. Мы сможем как-нибудь увидеться?
– Да… Но кто эти люди?
– Они мои… – Петров смерил кавказца взглядом с головы до ног, попутно отметив еще двоих, мнущихся у ограды. – Друзья… Извините еще раз.
Сам не зная что делает, он наклонился над столиком, взял Наташину ладонь в свою руку и прикоснулся губами к кончикам прохладных пальцев, как видел когда-то в кино.
А потом повернулся и зашагал к поджидавшим его кавказцам, оставив ошеломленную девушку в одиночестве…
* * *
– Ну и куда дальше? – Александр уселся на заднее сиденье припаркованного под липами «ситроеновского» минивэна, даже не думая сопротивляться «услужливым» незнакомцам, распахнувшим перед ним дверцу. Можно было, конечно, поднять шум, привлечь внимание редких в такой час прохожих (в основном туристов, кстати)… И, скорее всего, получить под ребро что-нибудь острое. Судя по всему, шутить ребята не собирались, и за их кожаными плечами явно маячила фигура Мамедова. Кто же еще мог отыскать человека-иголку в такой копне сена, как многомиллионный Париж?
