– Итак, друзья, – его буквально распирает от
радостна – наше шоу начинается. Сейчас вы убедитесь, что ждали не зря. Этот
человек Долмин готов совершить самоубийство для удовольствия почтенной публики.
По личным мотивам от отказывается от большой гонки и соглашается заработать
немного денег для семьи выполнением этого на ваших глазах. За представлением
последуют подлинные похороны в той самой земле, на которой вы сейчас стоите.
Держу пари, что вы давненько не видели настоящей смерти и сроду не бывали на
похоронах. Сегодня вы увидите и то и другое, а сейчас все внимание – самому
мистеру Долмину и святому отцу, пришедшему его напутствовать! Давайте похлопаем
им обоим! Почтенная публика нетерпеливо рукоплещет.
– …И последнее предостережение. Не стойте слишком
близко. Мы тут приготовили для вас небольшой фейерверк, и хотя наше заведение
от пожара застраховано, но не застрахованы вы! О'кей! Прошу вас, джентльмены!
Он спрыгивает с помоста как раз в тот момент, когда Мадрак взбирается туда.
Мадрак наклоняется к сидящему человеку, рядом с которым уже стоит жестяная
банка с надписью ВОСПЛАМЕНЯЮЩЕЕСЯ. – Вы уверены, что действительно хотите
довести это до конца? – спрашивает он.
– Да.
Он вглядывается в глаза человека, но зрачки не расширены и
не сужены.
– Почему же, сын мой?
– Личные мотивы. Я не хотел бы вдаваться в подробности.
Отпусти мне грехи, отец. Мадрак кладет руку на голову самоубийце.
– Насколько я могу быть услышан кем-либо или чем-либо,
могущим прислушаться или не прислушаться к тому, что будет сказано мною, я
прошу, если прощение значит хоть что-то, чтобы был ты прощен за все, что
совершил ты или не совершил и что требует прощения. И если не прощение, но
что-то иное еще может послужить к твоей выгоде после разрушения твоего тела, я
прошу, чтобы это иное было тебе дано или не дано, в зависимости от
обстоятельств, чтобы обеспечить тебе эту выгоду. Я прошу этого как посредник
между тобой и тем, что будет или не будет тобою, но для которого может иметь
значение твое благополучие, если моя просьба как-то может влиять на него.
Аминь.
– Спасибо, отец.
– Прекрасно! – в первом ряду рыдает жирная женщина
с голубыми крыльями. – Прекрасно! Какой слог!
Человек по имени Долмин уже поднял банку с надписью
ВОСПЛАМЕНЯЮЩЕЕСЯ и выплеснул на себя содержимое. – Есть у кого-нибудь
сигарета? – спрашивает он и зазывала с готовностью протягивает ему пачку.
В руке у Долмина зажигалка, но он медлит и смотрит на толпу, словно ищет
кого-то глазами. – Неужели вам так не нравится жизнь? – спрашивают
его. Тогда он улыбается и отвечаете – Жизнь достаточно дурацкая игра, а
дурацких игр я не люблю. Вдумайтесь, и вы последуете за мной… – Щелкает
зажигалка. Благочестивый Мадрак к этому времени уже далеко от огороженного
канатами круга.
Волна жара ударяет от пламени, и вопль пронизывает толпу как
раскаленная игла.
Спокойны только шестеро с огнетушителями: огонь ведет себя
смирно, пожара не будет и можно любоваться зрелищем.
Где-то в углу Мадрак складывает руки под подбородком и
опирается ими на посох.
Скоро пламя гаснет и служитель в асбестовых перчатках
выходит вперед, чтобы завершить работу. Публика безмолвствует. Ожидаемых
аплодисментов нет.
– Так вот на что это похоже! – шепчет наконец
кто-то, и шепот его слышен всем.
– Может и похоже, – доносится из глубины
палатки, – а может, и нет.
Говоривший выходит к канатам. Он высок и бледен, у него
длинная зеленая борода и под цвет ей зеленые глаза и волосы. Одет он в черное и
зеленое.
– Это волшебник, – сообщает кто-то, – из
балагана на том берегу.
– Правильно, – с улыбкой соглашается
зеленобородый, протискиваясь сквозь толпу и не забывая слегка подталкивать
тростью с серебряным набалдашником невежливых и неторопливых. Возле
проповедника он останавливается и, пока человек в перчатках закрывает крышку
гроба, вполголоса роняет: – Приветствую тебя, Мадрак Могучий. Мадрак
поворачивается: – Я искал тебя.
– Знаю. Потому и пришел. Что за глупости здесь
творятся?
– Так, пустяки, небольшое представление, – говорит
Мадрак. – Самоубийство человека по имени Долмин. Они забыли, как выглядит
смерть.
– Ах, вот как? Скоро, так скоро… Может, напомним им их
истинную цену? Полный круг?
– Постой, Фрамин, я знаю, что ты можешь это сделать, но
в конце концов он сам…
Маленький человечек в соломенной шляпе уже тут как тут:
– Сэр, – говорит он Мадраку, – вы не хотели
бы провести еще какие-нибудь церемонии перед погребением?
– Перед погребением? – удивляется Фрамин – Разве
здесь хоронят живых?
– Что вы имеете в виду, сэр? – глаза зазывалы
буквально лезут на лоб.
– Этот человек не мертв – он всего лишь дымится.
– Вы ошибаетесь, мистер. У нас порядочное заведение!..
– Однако я утверждаю, что он жив и сейчас пройдется для
вашего развлечения.
– Вы, должно быть, сумасшедший?!
– Всего лишь скромный чудотворец, – отвечает
Фрамин, вступая в центр круга.
Мадрак следует за ним. Фрамин поднимает свою трость и чертит
ею загадочный знак. Трость вспыхивает зеленым огнем и падает на крышку гроба.
– Долмин, встань! – взывает Фрамин. Публика
давится у канатов. Зеленобородый и Мадрак проталкиваются из круга. Бледный
зазывала собирается юркнуть за ними, но застывает, услышав удары изнутри гроба.
– Брат, нам, пожалуй, лучше уйти, – замечает
Фрамин и разрезает ткань палатки кончиком трости.
Когда они выходят прочь, крышка гроба медленно поднимается…
Позади них истошно вопят: «Мошенники!», «Верните наши
деньги!», «Полюбуйтесь на них!»
– Какие дураки эти смертные, – усмехается зеленый
человек, один из немногих живущих, способных сказать так и знать почему.
* * *
