– Я мог бы смотреть на тебя и так. Что тут
невероятного?
– Да, но ведь я слишком часто… слишком многие…
– Ты не знаешь бога Гора.
– Нет, это невозможно!..
– Но я еще никого не любил. Может, поэтому и люблю
тебя.
– Бог Гор любит меня?
– Да.
– Ты мой повелитель, и ты пришел!
– Я не…
– Подожди минуту. Сейчас случится самое главное. Гор
приподнимается.
Что есть сердце
Фрамин идет по Дому Мертвых. Окажись вы тут, вы бы не
увидели ничего. Всюду слишком темно, чтобы видеть. Но Фрамин видит.
Он идет по громадному залу, и когда достигает определенной
точки, загорается свет – тусклый и оранжевый, протискивающийся в самые дальние
углы.
Мертвые поднимаются из прозрачных прямоугольников,
открывающихся в полу, поднимаются не дыша, не мигая, они покоятся на невидимых
катафалках в двух футах над полом, и одежда их и кожа – всех цветов, и тела их
– всех времен. У некоторых крылья, у других хвосты, у кого-то рога или длинные
когти. У некоторых есть все это, в иных встроены детали машин, в других – нет.
Слышатся стоны, скрипенье ломких суставов. Шуршание,
пощелкивание, шелест; они садятся, затем встают.
Затем все склоняются перед ним, и единственное слово дрожит
в воздухе:
– Хозяин…
Он смотрит на мертвых зелеными глазами, и откуда – то
доносится до него смех. Короткое мгновение, и – она стоит рядом с ним.
– Фрамин, твои новые подданные свидетельствуют тебе
свое почтение!
– Леди?! Как ты попала сюда? Она снова смеется и не
отвечает.
– Я тоже пришла почтить тебя. Аве, Фрамин, Повелитель
Дома Мертвых!
– Ты добра, леди.
– Я более чем добра. Конец близится, и то, чего я хочу,
почти у меня в руках.
– Это ты подняла мертвых?
– Конечно.
– Где Анубис?
– Не знаю, но могу помочь тебе найти его.
– Тогда верни их обратно, и я смогу попросить твоей
помощи. И еще смогу спросить, чего же ты хочешь.
– А я смогу рассказать тебе!
И мертвые вдруг ложатся в свои могилы, и меркнет оранжевый
свет.
– Ты знаешь, от кого бежал Анубис? – спрашивает
он.
– Нет, я слишком недолго на Средних Мирах.
– Он ушел, преследуемый твоим сыном Тифоном.
Огненная Ведьма улыбается под вуалью.
– То, что Тифон жив, радует меня безмерно, –
говорит она. – Где он сейчас?
– Охотится за Осирисом. Может быть, он уже избавил
Средние Миры и от шакала, и от птицы.
Она хохочет, а ее фамильяр вспрыгивает к ней на плечо и
хватается за живот от смеха.
– Неужели это случится сейчас? Я не отказалась бы
взглянуть…
– Пожалуйста, – отвечает Фрамин и чертит в темноте
воздуха зеленое окно.
Исида подходит к нему и берет его руку в свои. В воздухе
возникает движение. Это тень черной лошади, в одиночестве скользящая по стене.
– Ничего нового, – заключает Фрамин.
– Да, но зато я вновь увидела своего сына, носящего в
себе Пропасть Скагганака. А где может быть его брат?
– Со своим отцом, ведь они опять отправились сражаться
с Безымянным.
Пепла опускает глаза, и изображение в окне теряет четкость.
– Я хотела бы взглянуть и на это, – наконец
говорит она.
– Прежде надо найти Анубиса и Осириса, если они еще
живы. И Мадрака.
– Хорошо.
Изображение внутри изумрудной рамки медленно обретает новую
форму.
На берегу и над волнами
…Встав там, он следит за Вещью-что-кричала-в-ночи. Она
больше не кричит.
Освобожденная, она наклоняется к нему башней дыма, седой
бородой в пустоте…
Поднимая Звездный жезл, он чертит на ней огненные узоры.
Она приближается…
Огни пробегают все цвета спектра и исчезают. Она
вздрагивает, и руки его точнее нацеливают жезл.
Она свивается в кольца вокруг него, отступает… Стоя там, над
облаками и над всем, он обрушивает на нее молнии.
Звездный жезл вибрирует в его руке, испускает вой,
вспыхивает нестерпимым сиянием. Вещь отступает. Сет шагает по небу, преследуя
ее. Она скручивается, падает, стелется по поверхности планеты.
Преследуя ее. Сет встает на вершину горы, и где-то над луной
следом идут Принц и Генерал.
Сет смеется, и жар взрывающегося солнца хлещет тварь.
Но она разворачивается и бросается к нему, и Сет отступает
через континент, поднимая за собой дымные смерчи.
Ураганы качают растрепанными головами. Шаровые молнии
катятся по небу, и вечные сумерки озаряются языками пламени, падающими на
Вещь-что-плакала.
Но она все идет, и там, где она ступает, падают горы. Далеко
внизу гулко трясется земля, а сандалии на ногах Сета оставляют следы ударами
грома.
Проливаются дожди, сгущаются облака, и огненные воронки
раскалывают землю.
Тварь приближается, нападает, и путь ее – пламя и прах, прах
и пламя.
Жезл звенит, как колокол, и моря выплескиваются из берегов.
Тварь атакуют все стихии, но она все равно надвигается.
Сет рычит, и скалы перемалываются в порошок, и ветры
раздирают облака на части, вертят ими и соединяют вновь.
Тварь кричит, и Сет, стоя одной ногой в море, улыбается и
поднимает вихри.
Она надвигается, и воздух леденеет от ее дыхания. Тайфун
взвивается под рукой Сета, и молнии беспрерывно сыплются вокруг. Земля
разрушается и оседает.
Сет и тварь бьют одновременно, и континент под ними
разваливается.
Океаны начинают бурлить, и небо вспыхивает всеми красками
северного сияния.
Три слепяще-белых огненных иглы пронзают тварь, и она
отступает к экватору. Сет идет за ней, а хаос идет за Сетом. Раскаты грома над
экватором и удары, удары, удары Звездного жезла, пронзающие небо насквозь…
Дым оттенка тусклого изумруда заволакивает мир, и слуга
судьбы – Время меняет цвета декораций на сцене.
