Ее спутник никому ничего не объясняет, но идет сквозь толпу
так, словно ее нет.
Коротышка в соломенной шляпе уже огородил павильон канатом и
продает билеты тем, кто приходит поглазеть на останки. Негра просит высокого
человека, которого зовут Оаким, остановить его. Оаким разбивает кассу и
вышвыривает коротышку вон.
– Он мертв, – говорит Негра, осматривая тело.
– Конечно, – соглашается Оаким. После тысячи лет в
Доме Мертвых он определяет это состояние быстрее любого другого. – Давай
накроем его простыней.
– Я не знаю такой болезни…
– Тогда это, должно быть, новая болезнь.
– Надо что-то сделать. Если она инфекционная, может
начаться эпидемия.
– Она начнется, – говорит Оаким. – И люди
будут умирать быстро. На Блисе их скопилось так много, что эпидемию уже ничто
не остановит. Даже если лекарство будет найдено за несколько дней, эта
популяция, несомненно, будет прорежена.
– К трупу нельзя подпускать людей, его надо отправить в
ближайший родовспомогательный центр.
– Поздно.
– Как ты можешь быть безразличным? Это же трагедия,
Оаким!
– Смерть не более трагична, чем этот вонючий мешок.
Возможно, это драма, но не трагедия… Ладно, давай простыню.
Она отвечает ему пощечиной, разносящейся по всему павильону,
и отворачивается. Глаза Негры ищут на стене экран коммуникатора, но как только
она делает к нему шаг, ее останавливает одноглазый человек в черном:
– Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар в пути.
– Спасибо, отец. Ты можешь убрать отсюда этих людей?
Тебя они послушаются скорее.
Человек в черном кивает. Пока Оаким накрывает тело,
одноглазый коротко приказывает толпе убираться, и она уходит, повинуясь его
словам и посоху.
– Почему, – Мегра вопросительно смотрит на
Оакима, – почему ты так легко обходишься со смертью?
– Потому что она есть. Она неизбежна. Я не скорблю о
сорванном листе или разбивающейся волне. Не горюю о падающей звезде, когда она
сгорает и гаснет. С чего мне расстраиваться?
– Лист и волна не живые!
– И люди не живые, когда они входят в Дом Мертвых, а
туда в конце концов уходят все.
– Это было давно. Никто с Блиса не уходил туда многие
века. Так страшно, когда жизнь завершается…
– Жизнь и смерть не так уж отличны друг от друга.
– Ты – отклонение – от социальной нормы! – Мегра
вновь ударяет его.
– Это оскорбление или диагноз? – интересуется он.
Вопли теперь несутся с другого конца ярмарки.
– Мы должны помочь, – спохватывается Мегра,
порываясь бежать.
– Нет! – Оаким хватает ее за запястье.
– Оставь меня!
– Боюсь, я не могу себе этого позволить. Ты не
принесешь пользы, стоя над всеми трупами, которые будут здесь появляться,
только сама рискуешь заболеть. А я вовсе не хочу так скоро потерять такую
подружку. Пойдемка лучше обратно в сад, там есть все, что нужно, и мы немного
отдохнем. Включим надпись «Не беспокоить»…
– …И будем развлекаться, пока мир умирает? Ты –
чудовище!
– Разве ты не хочешь дать Блису новые жизни взамен
потерянных?
Она с размаху бьет его свободной рукой, заставляя упасть на
колено.
– Оставь меня! – кричит она.
– Отпустите леди, вы же видите – она желает
уйти. – В павильоне незаметно появились два других действующих лица.
Первое – это воин-священник Модрак, только что выставивший оттуда толпу, а
рядом с ним – зеленобородый маг, известный людям под именем Фрамин.
Оаким останавливается и в бешенстве смотрит на них.
– Кто вы такие, чтобы приказывать мне?
– Я известен как Мадрак, и некоторые называют меня
Могучим.
– Мне это ни о чем не говорит. Лучшее, что ты можешь
сделать, это убраться отсюда! Оаким хватает Мегру – и силой поднимает ее на
руки.
– Повторяю, отпустите леди, – Мадрак, словно играя,
заслоняет ему путь своим посохом.
– Разве я не предупредил тебя?!
– Мне тоже лучше предупредить вас. Прежде чем грубить и
говорить глупости, вам надо бы было знать, что я принадлежу к бессмертным и что
о силе моей наслышаны на всех Средних Мирах. Между прочим, это я уничтожил
кентавра Даргота, отправив его в Дом Мертвых. Еще и сейчас слагают песни об
этой битве, что продолжалась день, и ночь, и еще один день. Оаким отпускает
Мегру.
– Это действительно меняет дело, бессмертный, – я
позабочусь о девушке в более подходящий момент. Скажи, бессмертный,
противостоишь ли ты силам Дома Жизни и Дома Мертвых? Мадрак покусывает губу.
– Допустим, – отвечает он наконец. – Что тебе
в том?
– Я всего лишь собираюсь уничтожить тебя и твоего
друга, если он тоже принадлежит к двумстам восьмидесяти трем бессмертным.
Волшебник улыбается и кланяется. Негра, воспользовавшись паузой, выскальзывает
из павильона.
– Леди убежала от вас, – замечает Фрамин.
– Сейчас это уже не важно. – Оаким делает шаг
навстречу Мадраку.
Посох крутится в пальцах священника, пока не превращается в
сверкающий круг, затем прыгает вперед.
Оаким увертывается от первого удара, но второй задевает его
по плечу. Он пытается схватить посох и попадает под новый удар. Он бросается на
Мадрака, но посох касается его груди и отбрасывает назад. Оаким отступает на
шаг и начинает кружить вокруг своего противника.
– Как это, ты все еще стоишь? – интересуется
Фрамин. Зеленобородый остается в стороне и невозмутимо покуривает.
– Я не могу упасть, – отвечает Оаким. Он делает
резкий выпад, но Мадрак отражает и его. Затем атакует – снова и снова – уже
воин-священник, и всякий раз Оаким не просто избегает удара, но пытается
схватить посох.
Наконец он останавливается и отступает на несколько шагов.
– Ну, хватит глупостей! Время против меня, а я еще
должен получить свою подружку обратно. Ты хорош с этой палкой, жирный Мадрак,
но теперь она тебе не поможет!
Затем, слегка пригнув голову, Оаким исчезает, и Мадрак лежит
на земле, а его посох валяется рядом сломанный и бесполезный.
Оаким возникает из ниоткуда – рука его поднята, как будто
только что нанесла смертельный удар.
