– Искать по городу и за городом, после звонка он должен был тут же куда-то сорваться, – продолжал генерал. – Вокзалы, аэропорт – само собой. Нева подо льдом, но в заливе суда с ледоколами ходят время от времени – тоже не пропусти. Грузовые, пассажирские, любые. Одинцов наверняка таскает за собой Мунина – его бросать нельзя. Поэтому ищите двоих. Усиленная группа захвата будет наготове… Ты же Одинцова хорошо разглядел? Опиши в подробностях, сделай фоторобот и раздай, чтобы у каждого был на руках. Докладывать мне постоянно, понял? Постоянно! О каждом движении!
– И последнее, – добавил Псурцев, когда Салтаханов уже сгрёб документы со стола и направился к двери. – Если с головы Одинцова, или Мунина, или кто ещё с ними будет упадёт хоть один волосок… В общем, я тебе не завидую. А ты очень позавидуешь Вараксе. Свободен!
28. Код Вараксы
Мунин спал.
Одинцов заглянул в спальню-склад, поправил на историке сползшее одеяло и вернулся в кабинет.
Мунин аккуратным почерком переписал авторов и названия книг, отложенных Вараксой. Таблицы он тоже систематизировал. Вдвоём с Одинцовым они упаковали книги в стопки, перевязав крест-накрест подысканной на складе бечёвкой, и сложили возле дверей. Одинцову картина напомнила переезды школьных времён, у детдомовского Мунина таких ассоциаций не было.
– Теперь будут, – пообещал Одинцов.
Он укрепился в намерении опекать парня и дальше. Правильно сказал Мунин: когда-то ведь это закончится. Когда и чем – Одинцов не знал, но рано или поздно… И тогда они с Муниным обязательно съездят на рыбалку, как предлагал Варакса. Наверное, на зимнюю уже не успеть, да и ладно. Впереди весна, лето, осень, и следующая зима, и вообще целая жизнь. Так что рыбалка – это только начало.
Дело за немногим. Если Варакса так уверенно говорил про торг с Псурцевым и про что-то такое, на что можно выменять у академиков свою свободу, значит, он твёрдо это знал. Теперь надо самостоятельно найти предмет торговли или хотя бы догадаться, о чём была речь…
…потому что абракадабра из цифр, которую Одинцов обнаружил на обороте открытки с совой, развеяла последние сомнения в гибели Вараксы.
– Это что, шифровка? – спросил Мунин, глядя, как Одинцов делает какие-то выписки на листе бумаги, заглядывая то в книгу, взятую со стеллажа, то – через отыскавшуюся таки у Вараксы лупу – в разворот открытки.
Да, это была шифровка с банальнейшим началом: «Привет, майор! Если ты это читаешь, значит…»
Варакса попрощался окончательно. Одинцов представил, как тот сидит – может быть, в этом самом кресле – и пишет, что его больше нет. Сидит живой, но уже чувствует смерть, которая где-то рядом. Когда он это написал? Неделю назад? Месяц? Год? Больше? И зная, какую тайну хранит сова над рабочим столом, продолжал приезжать сюда, встречаться с Одинцовым, шутить, выпивать, петь про гречиху и папуаса, ловить рыбу…
Наверняка была у продвинутого Вараксы компьютерная программа, при помощи которой он зашифровал своё послание, а потом отправил на принтер. Одинцову же пришлось расшифровывать текст вручную, букву за буквой. На белом листе постепенно складывалось то главное, ради чего они с Муниным сюда приехали. Одинцов убеждался в этом чем дальше, тем больше.
Вряд ли Варакса жалел будущего дешифровщика. Скорее экономил место и не желал впадать в лирику, поэтому писал рублеными фразами. Каждая фраза содержала основной тезис – то, что Одинцову следовало знать, – и краткий комментарий в несколько слов. Вполне в стиле Вараксы: кому надо, тот поймёт главное и додумает остальное.
– Как вы это делаете? – спросил любопытный Мунин, когда Одинцов сделал перерыв и массировал усталые глаза. – Никогда такого не видел. Только в кино.
– Ну хоть чем-то я могу ещё тебя удивить, – усмехнулся Одинцов. – У любого шифра есть код, который превращает текст в набор цифр и обратно. А есть ключ к этому коду.
– Тогда понятно, – разочарованно протянул Мунин. – Просто подставляете буквы вместо цифр. Типа, если «а» – единица, то «б» – двойка, «в» – тройка, и так далее по алфавиту. Я-то думал…
Одинцов ладонью припечатал к столу листок, выпавший из открытки, и двинул его к Мунину.
– Вот ключ. В открытке шифровка. Самый умный? Читай.
– Ну, я не специалист, – несколько смутился историк, взглянув на длинное число, которое записал на листке Варакса. – А специалист прочтёт в два счёта. Если ключ хранится вместе с шифровкой, вообще делать нечего.
– Ты про «Энигму» слышал что-нибудь? – спросил Одинцов.
– Само собой, – Мунин даже обиделся. – Во время войны у немцев была такая шифровальная машинка суперхитрая. Англичане перехватывали сообщения, но прочесть так и не смогли. Код «Энигмы» раскололи всего несколько лет назад.
– Вот именно. Союзники провозились чуть не семьдесят лет, хотя заполучили машинку и разобрали её механизм. То есть ключ оказался у них в руках. Что ж так долго-то? Ведь и компьютеры у них уже были. Не подскажешь?
«Энигма», немецкая шифровальная машина.
Историк промолчал, а Одинцов добыл из пачки сигарету и продолжил:
– С «Энигмой» всё не так просто. Но это прошлый век, а сейчас есть штука ещё более надёжная. Называется – асимметричный код. Ключ к нему можно передавать по открытому каналу. Хоть в ту же шифровку включить, хоть на бумажке написать и положить на самое видное место. По-настоящему он становится ключом только для того, кто знает, как этот ключ сгенерирован. Для остальных это набор цифр, и всё.
– Обычно ключ – это результат вычисления какой-нибудь функции, – Одинцов на мгновение задумался, – например, экспоненты или логарифма. Ты ведь логарифмы в школе проходил?.. Ну, не важно. Функция может быть любая, хоть игрек равно икс квадрат. Дешифровщик заряжает это число, которое ключ, в свой компьютер, и пытается нащупать функцию. А на самом деле никакой функции нет и ключ получен перемножением двух простых чисел, по десять знаков каждое. Причём знают эти числа только автор шифровки и тот, кому она адресована. Понятно?
– Не очень, – признался Мунин. – Но звучит убедительно.
– Ещё бы! Даже самый мощный компьютер будет много лет перебирать варианты, пока не найдёт алгоритм, по которому сгенерирован ключ. А до тех пор – вот он, ключ, у всех перед глазами. – Одинцов снова прихлопнул ладонью листок с каракулями и постучал пальцем по открытке. – Вот она, шифровка, тоже смотри – не хочу. Только её код никому не по зубам.
– А вы откуда знаете код Вараксы?
– Делом займись, – посоветовал разом помрачневший Одинцов. – У тебя ещё книг навалом… Была у нас переписка. Гоняли друг другу шифровки, когда я в тюрьме сидел.
– Вы? Сидели в тюрьме?!
Поражённый Мунин уставился на Одинцова.
