Варакса вскинул мохнатые брови, услышав лестную оценку своей эрудиции.
– Ты давай без лишних подробностей, – велел он. – Не хочу зря башку забивать. Меня Россия интересует.
– А я к чему веду? Как христианский символ, единорог возникал то тут, то там, и у предков Ивана Грозного в том числе. Его изображали на монетах, на оружии, на тронах – но просто как отголосок библейского сюжета, в качестве одного из многих декоративных элементов наравне с другими… А Иван, став первым царём, вдруг превратил единорога в личную эмблему. Почему-то не медведя выбрал, не щуку там или бобра, не другого какого-нибудь зверя. И с этого момента вся российская дипломатия существовала под знаком единорога, лучшая в мире артиллерия появилась под знаком единорога, завоевание Сибири проходило под знаком единорога, и так далее…
Рассказ о единороге времён Ивана Грозного прервался только с появлением Одинцова, который приволок две битком набитые спортивные сумки.
– Что так рано? – спросил подозрительный Варакса.
Оказалось, начальство Одинцова более-менее выздоровело и к обеду объявилось на службе. Передавая дела, сообразительный Одинцов между делом пожаловался на плохое самочувствие – не иначе тот же грипп! – и попросил несколько выходных дней в счёт отпуска. Мол, к врачам идти неохота, надо сперва попробовать отлежаться.
Только-только переболевшее начальство отнеслось к просьбе с пониманием, и Одинцов задерживаться в замке не стал. Проехал через пару магазинов, купил одежду для Мунина и продукты: едоков-то стало больше… Отчёт о первой половине дня заканчивала главная новость – о визите Салтаханова:
– Слышь, наука? Я на тебе бутылку виски от академиков заработал. Сдал с потрохами.
Мунин примерял обновки и слушал вполуха. Одинцов расстарался: в объёмистой сумке нашлось всё – от белья до куртки, и обувь он тоже не забыл.
– Стильный гардеробчик, – оценил приобретения Варакса, ехидно глянув на Одинцова. – Следишь за молодёжной модой?
– Куда мне… Сказал девочкам в магазине, что племянник приехал из глухой деревни, приодеть надо, а то ходит как лох последний.
– Платил картой?
– Обижаешь. В банкомате наличные снял. Нам лишние следы ни к чему.
Варакса был удовлетворён:
– Расходы пополам. И не спорь.
Они состряпали обед, по ходу дела обсуждая ситуацию.
Со стороны Салтаханова интереса к себе Одинцов не почувствовал. Похоже, о его роли академики пока не знают. И про Мунина им ничего не известно: в Академии интересовались исследованием, а не автором.
– Мунина втёмную брали, – сказал Одинцов, – без предварительной разработки. Видимо, просто слушали телефон. Он позвонил и договорился о передаче папки. А они решили её перехватить.
Варакса согласился. Если бы приезжая розенкрейцерша была заодно с академиками – какой смысл им трясти Мунина? Она получила бы папку от историка и передала людям Псурцева. Значит, в Академии на это не рассчитывали – либо хотели получить материалы исследования первыми. Поэтому отправили на перехват пару крепышей, которым помешал Одинцов. Получается, американка тоже под колпаком.
– Как всё-таки её фамилия правильно читается? – спросил Одинцов, снова разглядывая визитную карточку Eve Hugin.
– Чёрт его знает, – из прихожей бросил Мунин, который в куртке и расшнурованных зимних ботинках вертелся перед большим зеркалом. – Строгих правил нет. Если англичанка – скорее всего, Хаджин. Если американка – Хьюгин или Хагин. Мисс или миссис… Да какая разница? Она сказала, её Ева зовут.
Еве звонил Одинцов – через ноутбук, настроенный Вараксой. Чтобы определить, откуда пришёл вызов через цепочку прокси-серверов, надо направить официальный запрос каждому провайдеру и добиться ответа. Это по силам только спецслужбам уровня ЦРУ или ФСБ. Даже если коллеги окажут академикам такую помощь, всё равно им потребуется немало времени. А пока выходить на связь можно безбоязненно и анонимно.
Розенкрейцерша долго не отвечала. Когда ответила – Одинцов заговорил по-русски; отрекомендовался другом, который звонит по поручению Мунина; упирал на важность и срочность встречи. Ева согласилась увидеться, но вечером, а не сейчас. На том и порешили.
После еды за кофе Мунин попытался было продолжить рассказ о приключениях единорога в России.
– Угомонись, а? – попросил Варакса. – Мы же пожилые люди, и память у нас не резиновая.
Они с Одинцовым отрядили историка мыть посуду и прилегли подремать. Чтобы жирок завязался, как сказал Варакса.
До свидания с Евой ещё оставалось достаточно времени.
14. Ранняя пташка
Вейнтраубу она перезвонила сразу же, не вставая с постели.
За окном уныло серел петербургский март. Старик у себя в Штатах наверняка ещё спит, подумала Ева и отправила вызов наудачу.
Вейнтрауб откликнулся почти сразу, как будто караулил у компьютера.
– Где вам назначили встречу? – спросил он.
– В торгово-развлекательном центре. Так русские называют наши моллы.
– Что ж, место людное… Логично.
– Вы считаете, мне надо идти?
– А что вас смущает?
– Всё, – не скрывая раздражения, сказала Ева. – В этой истории меня смущает всё. Мунин пропал. Вместо него звонит непонятно кто, говорит о форс-мажоре и требует срочно увидеться. Вчера возле кафе работали парамедики и полиция. Вы заставляете меня препарировать огромный реферат, при этом оказываетесь в курсе секретного задания, которое я получила от ордена. Всё это плохо выглядит. Могу ли я спросить?..
– Можете, – перебил её Вейнтрауб. – И я отвечу, что ваши блестящие аналитические способности достойны лучшего применения. В нынешней ситуации нет ничего такого, чем стоило бы забивать вашу красивую умную голову. Просто идите на эту встречу. Как минимум вам передадут обещанные документы. Как максимум – вдобавок что-нибудь расскажут, и вы перескажете это мне.
– Но я даже не знаю, с кем буду встречаться.
– Какая разница? Это не Томас Джефферсон и не Фредди Крюгер, а ваш знакомый Мунин или кто-то из его друзей. Приобретёте новых поклонников, только и всего. Я даже завидую тому, кто увидит вас впервые.
– Они наверняка будут меня расспрашивать. Что мне говорить?
– Правду, – проскрипел старик. – У одного русского писателя есть замечательная фраза: «Правду говорить легко и приятно». Будьте естественной и говорите им правду. Вы приехали в Петербург на семинар профессора Арцишева и собираетесь пробыть в городе достаточно долго. Зная об этом, Русская комиссия поручила вам экспертизу работы младшего члена ордена. Экспертизу вы провели, теперь настала очередь документов для подготовки доклада. Обычное дело, вы просто действуете по процедуре. И при всём моём многолетнем уважении к вам как к учёному, поверьте: этих людей вы можете интересовать только как женщина.
