Спустившись вниз, мы убедились, что по трубе можно выйти на другую сторону оврага, чем беглянка скорее всего и воспользовалась.
– Черт, как я мог ее проглядеть, – пнув трубу в крайней досаде, ворчал Вадим.
– Что будем делать? – спросила я.
– Надо с бабой побеседовать, не зря она рванула, как ошпаренная. Провожу тебя до поселка и вернусь. Должна она появиться, если барахлишко здесь.
– Вдруг мы ее так напугали, что ей не до барахла?
– Тогда ей придется искать другое жилье.
– Вот именно. И она отправится в город.
– Не отправится, – сказал Вадим, – если до сих пор этого не сделала.
– Знаешь, о чем я подумала?
– Узнаю, если скажешь.
– Повязка на голове женщины… Это может быть мать Иры Краско.
– Точно, – кивнул он. – А может и не быть. Но допустим, может. Что нам это дает?
– Понятия не имею. Делать в таком месте ей вроде бы нечего. Она была с корзиной. Пошла в лес?
– И сбилась с дороги?
– Согласна, идея так себе.
– Предположим, Краско кого-то искала. Или навещала.
– А что? – немного поразмыслив, сказала я. – Мать Иры сомневается, что девочка утонула по неосторожности, узнала от мальчишек о странной женщине…
– И ее выследила? – кивнул Вадим. – Хрен знает… Почему бы и нет, в конце концов? Дальше топай одна, а я возвращаюсь. Придется сделать изрядный крюк, чтоб эта баба меня не засекла. Хотя сомневаюсь, что она рискнет так скоро появиться возле своей лачуги.
– Мне-то что делать?
– Позвони Джокеру и отдыхай.
Он махнул рукой и отправился назад по тропе, а я побрела к поселку. Второй день нашего пребывания здесь загадки лишь умножил, а вот успехами мы похвастаться не могли.
Я пила чай на веранде, когда со стороны дома Ключникова раздался возмущенный крик:
– Да как ты мог?!
Кричала, вне всякого сомнения, Людмила. Надо полагать, наша тайна раскрыта, по этой причине супруги и скандалят. Окно гостиной было распахнуто настежь, тут я увидела Ключникова, который окно поспешно закрыл, и пожелала ему удачи. Судя по всему, мадам здорово злилась. У нее любовник под боком, к которому она по ночам бегает, а здесь муж со своим расследованием. Весьма некстати. К дочери в Испанию она не торопится, предаваясь запретным радостям, и нате вам, сиди теперь дома, да еще переживай, как бы ненароком чего не накопали. Пожалуй, со двора нас попросят.
Я еще больше убедилась в этом мнении, когда увидела Ключникова. Крики в доме к тому моменту уже стихли, Павел Аркадьевич шел по вымощенной мрамором дорожке и, судя по унылой физиономии, готовился к еще одному неприятному разговору.
– Вы одна? – поднимаясь на веранду, задал он вопрос.
– Да. Что-нибудь случилось?
– Как вам сказать… – начал мямлить Ключников, опустился в кресло, вздохнул, словно, тянул время. – Жена слышала наш разговор. Мне пришлось объяснить… в общем…
– Нам следует покинуть ваш дом? – пришла я ему на помощь, заподозрив, что ходить вокруг да около он будет еще очень долго.
– Нет, что вы… ни в коем случае. Просто подумал, ей надо успокоиться. Вы не станете возражать, если сегодня вам придется поужинать здесь, в гостевом доме?
– Конечно. Не переживайте об этом.
Ключников кивнул, разглядывая пол у себя под ногами.
– Я получил отчет от Максимильяна Эдмундовича…
– Пока похвастать нечем, – пожала я плечами.
– Я вам очень благодарен за то, что вы серьезно отнеслись к моей проблеме. От полиции я ничего не мог добиться. – Он резко поднялся, сказал: – Спасибо, – и пошел к дому, а я вдруг подумала: «Жить ему осталось недолго».
Откуда взялась эта мысль? Я смотрела на удаляющуюся фигуру и все больше утверждалась в этой догадке. Заставила себя отвести взгляд и думать о другом. «Он болен, – будто кто-то шептал в ухо. – И жить ему осталось недолго».
Вадим к ужину не вернулся. Я отправила ему «смс» с вопросом «как дела?» и получила ответ: «Никак. Баба не появилась и скорее всего не появится. Подожду еще немного на всякий случай».
До одиннадцати часов я сидела на веранде, ожидая его появления, потом перебралась в дом. Выпила чаю и приняла душ. Может, стоит присоединиться к Вадиму?
Не успела я до конца додумать эту мысль, как стекло в окне моей комнаты разлетелось вдребезги от брошенного в него камня. Я выбежала на улицу в надежде увидеть метателя камней, но, должно быть, потратила на это слишком много времени. Ни шороха, ни звука вокруг. Я прошлась вдоль изгороди из туй до самой калитки и обнаружила, что она открыта. Калитка обычно запиралась изнутри на щеколду, но перемахнуть через нее труда не составит, с этим не только я, даже ребенок справится. Да и между туй протиснуться при желании можно. Камень я, кстати, вскоре нашла, валялся на полу под креслом, недалеко от окна. Увесистый булыжник, для битья стекол очень подходит.
Я отправила «смс» Вадиму. Он тут же позвонил.
– Ты как? – спросил испуганно.
– Нормально. Камнем запустили в окно, а не в меня.
– Может, тебе лучше перебраться в хозяйский дом?
– Не вижу необходимости. К тому же с хозяйкой у нас проблемы.
– Чем недовольна мадам?
– Ключников рассказал, кто мы такие.
– И тут же камень в окно полетел?
– Ты думаешь, это может быть Плетнев?
– Да кто угодно может. Например, наша тетка в белом. Мы выследили ее, а она нас. Запустила в окно камнем, чтоб я бросился к тебе со всех ног, и она смогла бы в домишко вернуться. Я сейчас в самом деле брошусь, вдруг да и выгорит что.
– По-моему, ты ее переоцениваешь.
– Это не страшно. Обратный процесс куда хуже. Ложись в моей комнате, я скоро вернусь.
Вопреки его совету я вновь вышла на улицу. В хозяйском доме в одном из окон горел свет. В наше жилище был проведен телефон, я на него внимания не обращала, пока вдруг не раздался звонок. Звонил, как выяснилось, Ключников.
– Мне показалось или был какой-то шум?
– Кто-то разбил окно в моей комнате, – ответила я. – Охранник сейчас в доме?
– Ночью охраны нет. Я не видел смысла… Ничего подобного у нас раньше не было.
«Оригинально, – мысленно хмыкнула я. – Днем у нас есть охранник, чтоб шлагбаум поднимать, а ночью нет». То-то мадам так вольно по округе шастает. Может, это она убедила мужа, что охранять тут нечего?
– Вадим с вами? – задал Ключников вопрос, а я зачем-то соврала:
– Да.
– Вы можете перебраться сюда…
– Все в порядке, не беспокойтесь.
