Сообщение об успехе тараканолюба Сандерса пришло в среду. Гринвуд ознакомился с соответствующей радиограммой и тут же о ней позабыл. Голова в это утро у него была занята другим. С почтовым ботом, в очередной раз проскочившим мимо черепахи-грузовоза, Гринвуд получил посылку. Принес ее ему все тот же Сандерс – вместе с новым прозвищем. Команда уже второй месяц упражнялась в остроумии, придумывая кличку для капитана. Традиционное «Первый после Бога» звучало слишком тяжеловесно.
– Ной?
Значит, теперь они будут называть его Ноем. Что ж, это хотя бы забавно. На «Эре» триста пассажиров, мужчин и женщин поровну – «всякой твари по паре»! Чем не Ноев ковчег?
Однако Гринвуд был несколько суеверен и не любил ассоциаций. «Ноев ковчег» предполагал Великий потоп, а Гринвуд искренне надеялся прожить свою жизнь без глобальных потрясений. Поэтому, услышав в отдалении веселый голос своего второго помощника, он поморщился и громко сказал:
– Обращайтесь ко мне запросто, Сандерс: «Капитан Гринвуд, сэр!»
– Действительно, проще некуда! – хохотнул Сандерс, возникая в поле зрения капитана, в проеме открытой двери. – Капитан Гринвуд, сэр! Вам посылка!
Он подошел к столу и опустил на нее большую плетеную коробку.
– Это что? – спросил Гринвуд, изумленно созерцая корзину, визжащую и сотрясающуюся на его бумагах.
– Сюрприз, – выдохнул Сандерс, поспешно отступая к двери.
– Ну-ка, вернись! – твердым голосом скомандовал Гринвуд, отъезжая вместе с креслом подальше от стола. – Сам принес, сам и открывай!
– Не-а, – радостно возразил помощник, – это вам адресовано, шеф. А нам чужого не надо!
Гринвуд хотел было сказать, что ему этого тоже не надо, но сдержался.
– Трус, – с убийственным презрением бросил он Сандерсу.
Потом протянул руку и откинул плетеную крышку. Большой серебристо-белый ком с воем выпрыгнул из корзины, метнулся в угол и замер там, тараща на Гринвуда дикие фиолетовые глаза. Одновременно с ним в другой угол прыгнул Сандерс. И теперь тоже таращил дикие глаза.
– Стоять! – заорал им обоим Гринвуд, сам перепугавшийся до полусмерти. – Или сидеть, как угодно, мне все равно, только с места не двигайтесь! Это что такое?!
– Ж-животное, – сказал помощник.
– Вижу, что не бабочка, – отрезал Гринвуд. – Что оно делает в моем кабинете?!
Зверюга зевнула, неспешно обозрела помещение, двинулась вперед и с размаху бухнулась на бок у ног спокойно сидящего Тома. Второй помощник нагнулся и почесал зверю мохнатый живот.
Гринвуд опасливо заглянул в корзину и выудил из нее конверт.
– Давайте, шеф, теперь я открою, – самоотверженно предложил Сандерс.
Гринвуд только взглянул на него и решительно вскрыл конверт.
– Тоха плумпианский, кличка – Клавдий Тиберий Друз, возраст – один год, окрас платиновый, – прочитал он вслух.
– По-моему, это кошка, – сказал Сандерс.
– С шестью-то ногами? – не согласился Гринвуд.
– Это тоха, домашнее животное с Плумпа. На Земле они в большой моде, – авторитетно сказал второй пилот. – А ног у него всего четыре: две передние и две задние.
– А две средние – не ноги? – недоверчиво спросил Гринвуд. – Руки, что ли? Или протезы?
Том кивнул:
– Такие вспомогательные лапы. Вроде подпорок. Не для того, чтобы бегать, а чтобы стоять. Видишь, какое у него тело длинное? Нужны подпорки, чтобы живот не провисал.
Тоха встал, гордо прошествовал по ковру, запрыгнул на стол, уселся и, глядя прямо в глаза Гринвуду, проорал невнятное, но энергичное требование.
– Жрать хочет, – одобрительно сказал Том.
Гринвуд в растерянности поморгал, выдвинул ящик стола, извлек из него надкусанную шоколадку и нерешительно повертел ее в руке.
– Будешь? – заискивающим тоном спросил он у тохи.
Зверь надменно отвернулся.
– Не будет, – перевел Сандерс.
– Какой ты умный, – ядовито проворчал Гринвуд. – Спроси же у него, что он будет?
– А там не написано? – Благодушный Том показал на конверт.
Гринвуд посмотрел на него исподлобья, ничего не сказал, заглянул в конверт и достал другую бумагу. Сандерс следил за ним, вытянув шею.
– Вот это слово я знаю, – сказал наконец Гринвуд, тыча пальцем в одну из строк в середине длинного столбца.
– Молоко, – заглянув ему через плечо, прочитал Сандерс.
– Уо-о, – жирным голосом сказал Клавдий Тиберий Друз.
– Умное животное! – восхитился Сандерс.
– Ну вот что, умное животное, – устало распорядился Гринвуд. – Беги в буфет и спроси у Сержа пинту молока…
– Но он же еще не знает, где у нас буфет, – заступился за зверя Сандерс. – И потом, как он спросит? Серж совсем не понимает по-плумпиански!
– Это я не ему, это я тебе сказал, – с трудом сдерживаясь, объяснил Гринвуд.
Помощник обиженно шмыгнул носом и молча вышел.
– Идиот, – злобно прошипел Гринвуд.
– Ва-а, – согласился тоха.
– А что там еще в меню? – поинтересовался второй помощник.
Гринвуд начал оглашение списка.
– Молоко! – торжественно возвестил Сандерс, врываясь в кабинет.
В руке у него был высокий и узкий запотевший бокал на тонкой ножке. В бокале торчала соломинка.
Гринвуд застонал.
Сандерс сдернул с локтя белоснежную крахмальную салфетку, расстелил ее на столе, поставил бокал перед тохой и скромно отступил, любуясь делом рук своих. Гринвуд без комментариев выдернул соломинку и находчиво перелил молоко в чистую пепельницу. Тоха пошевелил носом и отвернулся.
– Эй, в чем дело? – строго спросил Гринвуд. – Ты почему не ешь? Тут вот черным по белому написано: молоко!
Клавдий Тиберий Друз высокомерно молчал.
– Та-ак, – угрожающе протянул Гринвуд, нажимая кнопку внутренней связи. – Серж, к тебе сейчас прибегал Сандерс. Что ты ему дал?
– Молоко, – удивленно ответил бармен. – Предлагал еще булочку, но он отказался…
– Какое молоко? – допытывался Гринвуд.
– Как какое? Обыкновенное, порошковое. А какое надо?
Гринвуд заглянул в список.
– Молоко коровье, натуральное, жирность 4%, – прочитал он.
Серж засмеялся:
– Может, птичье?
– Ты не смейся, – рассердился Гринвуд. – Ты лучше скажи, чем мне эту тварь кормить?
– Какую тварь, шеф? – с острым любопытством спросил Серж. – Если вы про Сандерса, так он за милую душу куриные ножки ест…
