Ускорение было таким, что, несмотря на гравикомпенсаторы, космонавтов вдавило в кресла. Для противников рывок «Фаэтона» оказался столь неожиданным, что корвет на какое-то время даже потерял цель, это было видно по его суматошно выполненному повороту и резкому ослаблению локационного облучения, фиксирующегося датчиками русского фрегата. Правда, контакт он восстановил с похвальной быстротой, но сделать вывод о том, что в единую информационно-боевую сеть корабли противника не связаны, русские успели. Последнее радовало, поскольку боевая эффективность при использовании таких систем значительно возрастала. Ну, на нет и суда нет, хотя развить эту мысль Серов уже не успел.
Теоретически два корабля сильнее одного, но на практике получилось иначе. Орудия «Фаэтона» открыли огонь с дистанции, в полтора раза превышающей возможности не модернизированного фрегата, и со второго залпа добились попаданий, разом погасив защитное поле противника и превратив носовую часть вражеского корабля в исходящее паром решето. Пока чужой фрегат лихорадочно пытался восстановить управление, что с учетом повреждений было не так уж и просто, «Фаэтон» перенес огонь на очень удачно подставившийся корвет. Тот, зараза, вместо того чтобы драпать (его бы это не спасло, естественно, но жизнь русским он таким поступком облегчить мог хотя бы из уважения), рванул в атаку, форсируя двигатели. Скорее всего, не понял, что произошло, иначе вел бы себя осторожнее. Русские не спеша расстреляли его еще на подходе, не дав ни единого шанса ответить. Просто вот есть корабль – а вот его уже и нету. Исчез, превратился в белесое, почти прозрачное и быстро расширяющееся облачко газа. Кончено.
На вражеском фрегате сообразили наконец, что дело пошло не так, как они планировали, и плюха по носу – это только начало. Сейчас их будут бить – это чувство знакомо любой шпане, решившей в подворотне очистить карманы случайного прохожего и нарвавшейся на чемпиона города по карате. Окончательно увериться в том, что задевать русских – большая, можно сказать, фатальная ошибка, им помогло следующее попадание, вырвавшее из борта кусок обшивки. Ну, не они первые так ошибаются, и не они последние. «Фаэтон» заложил вираж, ловко пристроился им в хвост, и Кобра пальнула главным калибром, целясь так, чтобы заряд прошел вдоль борта. Не повредил, боже упаси, разве что спалил парочку антенн, но сразу показал, кто здесь самый главный папа. Прошло секунд десять, и на пульте перед Серовым замерцал рубиново-красный огонек сигнала. Вызывают, поговорить хотят. Давно бы так.
– Ну, и кто здесь такой неудачливый? Кого я сейчас буду поджаривать с особым цинизмом? – весело поинтересовался командир «Фаэтона», рассматривая возникшую на экране рожу. Нет, ну в самом деле, почему бы и не порадоваться? Испытания корабль, считайте, прошел, доказав неплохую боевую эффективность. Экипаж его, судя по уверенно проведенному бою, освоил фрегат в достаточной мере, чтобы не нервничать по этому поводу. Теперь и пленные есть. Они, правда, еще не знают, что пленные, но развеять заблуждения собеседника – долг каждого образованного человека. Тем более, ряха на экране редкостно гадостная, те, что маячили на заднем плане, тоже не лучше, по таким и кулаком заехать не грех.
– Русские? – пират (а кем это чудо еще могло быть) выглядел донельзя удивленным.
– А кого вы ожидали, милейший? – вопросом на вопрос ответил Серов. – Так что, вас как запечь, в фольге или на открытом пламени?
– Русские! Черт, черт, черт, говорил же я… Сэр, дайте нам уйти. Капитан погиб, большая часть экипажа тоже, а мы просто выполняли приказ.
– Думаете, это спасет вас от ответственности? – прищурился Серов.
– Сэр, нет, конечно. Мы готовы заплатить за оскорбление.
Ну все, струсил… орел. Запах мокрых штанов ощущался даже сквозь вакуум. И то верно, кто в здравом уме будет связываться с русскими? Разве что самоубийца. Хотя нет, он уж точно не будет, застрелиться самому не так больно.
– Ты мне, офицеру, предлагаешь свои грязные деньги? – внутренне ухохатываясь, поинтересовался Серов. Рожу он при этом скорчил такую, что собеседник аж шарахнулся. – Ты меня оскорбить хочешь? Оксана, разбей им систему жизнеобеспечения.
Ба-банг! Нет, это не выстрел, это Док в машинном чем-то лязгнул, явно нарочно не отключая внутренней связи. Тем не менее на вражеском фрегате все дружно побледнели и спали с лица.
– Сэр, мы не хотели вас оскорбить, сэр! – говоривший, судя по манере речи, еще не так давно украшал своей персоной военный флот вероятного противника. – Пожалуйста!
– Да? Оксана, пока отставить.
Кобра сделала обиженное лицо, постаравшись, чтобы оно попало в поле зрения камеры (попала – на той стороне явственно вздрогнули) и демонстративно защелкала клавишами. Судя по всему, на резервном, отключенном сейчас пульте, так что ничего эти щелчки не значили, но выглядели зловеще. Серов мысленно ей поаплодировал и вновь повернулся к экрану.
– Итак, говорите. Кто вы, что вы и как вас угораздило испортить со мной отношения?
– Э-э-э…
– Оксана!
– Нет-нет, я прошу прощения, – засуетился собеседник. – Мы из Вольного Братства.
Угу. Пираты, значит. Не ошибся. Потому и боится – с пиратами у Империи разговор короткий, и слухи о том, что с ними делают, ходят один другого страшнее. На девяносто девять процентов выдуманные, кстати, их сами имперцы и распускают, чтоб заранее боялись и разбегались при одном приближении. На самом же деле пиратов или отправляют на уран, или, если тащить пленных домой слишком накладно, просто выкидывают в космос. Тоже ничего приятного, конечно, но на фоне слухов сущая мелочь.
– Надо же. А я считал вашу братию малость поумнее. И кто вас надоумил напасть на русский фрегат?
– Нам сказали, вы из частной компании, с оффшора. Честное слово, мы не знали, что вы русские, иначе никогда и ни за что…
Ну, может, и не врет. Империя, как, впрочем, и все остальные развитые страны, приторговывала оружием, с том числе и упрощенными версиями устаревших кораблей. Перепутать можно. Но, как известно, незнание не освобождает от ответственности, эту мысль Серов постарался максимально понятным языком донести до пирата. Получилось, колоться тот стал, как сухое полено, и описываемая им картинка весьма походила на правду.
Пирата, говорившего сейчас от лица уцелевших членов команды, звали Йозеф Смит. Фамилия наверняка выдуманная, да и имя, скорее всего, тоже, но Серова это мало беспокоило. На фрегате «Кларк» он служил боцманом. Знал, соответственно, тоже лишь то, что положено боцману. Другое дело, на такой скорлупке что-то утаить сложно, и все секреты становятся достоянием экипажа максимум в течение суток.
Так вот, накануне капитан и хозяин фрегата Боб Скар (прозвище он получил из-за шрама, пересекающего левую щеку
[1]) имел серьезный разговор с Жаном Кряковчуком, младшим потрошителем клана Болотных Лилий. Обычно потрошители занимаются взиманием долгов и участвуют в охране интересов клана, но иногда их могут использовать как посыльных. А что? Тупой (иных в потрошители не берут, для чего посложнее есть народ с мозгами), сильный, исполнительный. Придет, передаст, что сказано, и даже вникать в смысл не будет – о пиве думать интереснее. Вот такого умника и прислали к Скару.
