Он удивленно покачал головой.
– Забавно.
– Что именно? – спросила Элейн.
– Понимаете… – его голос прервался. – В общем, моя жена сказала то же самое, когда мы с ней познакомились.
В его голосе слышалась печаль.
– О, прошу прощения. Надеюсь, я не…
– Мы были женаты двенадцать лет, а в прошлом году она умерла, – продолжал Чарльз.
Элейн не находила слов для ответа, поэтому она просто промолчала, коснувшись рукой его руки.
– Все в порядке, – пробормотал Чарльз. – Я хорошо справляюсь.
– И я замужем двенадцать лет, – решилась признаться Элейн.
Чарльз кивнул.
– Последняя годовщина была тяжелой. Мы всегда придумывали что-то неожиданное, чтобы отпраздновать этот день. Однажды я устроил для нас прогулку на воздушном шаре. За год до ее смерти я нанял струнный квартет, чтобы он исполнил серенаду под окнами офиса, где работала жена.
– Как красиво, – вздохнула Элейн. – Вы так об этом рассказываете, что я представляю себе облака и слышу музыку.
Она почувствовала зависть, вспомнив о том, что Мэтью все эти годы обычно отмечал памятные даты коробкой шоколада и красивой открыткой.
Чарльз посмотрел на миску, стоявшую перед Элейн.
– Моя бабушка обычно готовила сладкий картофель на каждое Рождество, – с улыбкой произнес он.
– С зефиром? – уточнила Элейн.
– Без зефира это было бы преступлением. – Чарльз продолжал улыбаться.
В кухню вошел Мэтью.
– Отлично, что вы уже познакомились. Теперь мы можем открыть вино. Элейн, я говорил Чарли, что он полюбит эту улицу. Мы все здесь не прочь пропустить по стаканчику.
Элейн и Чарльз произнесли одновременно:
– Просто Чарльз.
Мэтью похлопал мужчину по спине.
– Хорошо, Чарльз, – он улыбнулся Элейн. – Она опять читала проповедь о сладком картофеле?
– Ну, я…
Мэтью усмехнулся.
– Я больше люблю пюре из обычного картофеля, – сказал он. – Но ты же знаешь поговорку: счастливая жена, счастливая жизнь, – Мэтью снова похлопал Чарльза по спине. – Так что же заставило тебя переехать в Сиэтл из Хьюстона?
Чарльз хмыкнул.
– «Майкрософт», – ответил он. – В Сиэтле много таких эмигрантов, верно?
– Точно, – согласился Мэтью. – Тогда ты выбрал нужную улицу. Отсюда тебе будет быстро и удобно добираться до работы.
Чарльз кивнул.
– Мне повезло, что я нашел этот дом. Мой риелтор сказал, что пришлось поучаствовать в аукционе.
– А нам повезло в том, что этот дом принадлежал еще дедушке моей жены, – с гордостью заявил Мэтью, обнимая Элейн за талию.
Чарльз улыбнулся.
– Наверное, приятно жить в доме с таким количеством воспоминаний.
– Полагаю, да, – несколько неуверенно согласилась с ним Элейн. – И Мэтью прав, улица у нас превосходная.
Она протянула лопатку с капелькой пюре, чтобы Элла попробовала.
– Но я была бы рада пожить в плавучем доме. – Элейн вспомнила очаровательный плавучий дом ее подруги Ло на озере Юнион.
У Чарльза загорелись глаза.
– Знаете, я всегда об этом мечтал. Люди говорят, что такой дом не подходит для детей, но я с этим не согласен.
– Спасательные жилеты, – снова в унисон произнесли Чарльз и Элейн.
В кухне повисла неловкая тишина, потом Мэтью заговорил снова:
– Чарльз, позволь мне показать тебе, как мы отделали камин прошлой осенью. Думаю, у наших домов одинаковая планировка. Ты тоже сможешь благоустроить свой дом.
Мужчины ушли в гостиную, Элла осталась стоять возле матери, потихоньку таская кусочки зефира.
– Я разрешила Хлое поиграть с моей новой куклой, – сказала она.
– Ты молодец, дорогая, – похвалила ее Элейн.
– Они милые, – продолжала Элла. – Я рада, что они сюда переехали.
Элейн посмотрела в сторону гостиной и вздохнула.
– Я тоже рада.
Глава 3
Едва я открыла глаза, из окна на меня устремился поток сияния. Накануне вечером я заснула на кушетке, и теперь Сэм сидел возле меня, высунув язык. Я потянулась, и мой взгляд упал на наполовину пустую бутылку с вином, стоящую на кофейном столике. Я встала и подошла к окну, за которым лежал покрытый снегом Сиэтл. Трое малышей с упоением лепили снеговика на углу улицы. Снежное Рождество.
Я отправилась в кухню, отправила капсулу с неспрессо в кофемашину и стала смотреть, как кофе наливается в маленькую белую чашечку для эспрессо. Сделав первый глоток, я взглянула на розовый конверт со странным посланием внутри, полученный вчера. Нашла телефон и набрала номер брата. После третьего звонка раздался его хриплый, усталый и слегка похмельный голос.
– Алло?
– Флинн, это было не смешно.
– Ты о чем? И который час?
– И тебе веселого Рождества, – раздраженно ответила я.
– Ах да, верно. И с днем рождения тебя.
– В твоей постели сейчас женщина? – спросила я.
– Разумеется, нет, – ответил Флинн, но я слышала женский голос на заднем плане.
– Я всегда знаю, когда ты лжешь, – буркнула я. – Ладно. Я говорила об открытке, которую ты мне отправил. Это не смешно. Неужели ты думаешь, что я во все это поверю? Что я пойду в квартиру, чтобы ты смог меня познакомить с одним из твоих друзей?
– Джейн, – брат сладко зевнул, – я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Я снова посмотрела на открытку.
– В самом деле? Это не ты прислал открытку?
– Нет, – ответил Флинн. – За все эти годы разве я хоть раз присылал тебе открытку с днем рождения?
– Нет, ты этого не делал.
– Что ж, с этим вопросом мы разобрались. – Он снова зевнул. – Может, заглянешь ко мне попозже?
– Не-а, меня ждут у Элейн.
– Что ж, раз ты отказываешься от семьи в Рождество и в твой день рождения, тогда приходи хотя бы на мою новогоднюю вечеринку, – пригласил Флинн. – Обещаешь?
– Я же тебе говорила, что подумаю об этом, – улыбнулась я.
– О’кей. Теперь расскажи мне, что это за история с открыткой.
Я смотрела на указанный в ней адрес. Мейн-стрит.
– Думаю, что это пустяки, – легко произнесла я, но на самом-то деле я думала, что дело тут серьезное. Эта открытка что-то расшевелила во мне с того самого момента, как я ее увидела.
* * *
Я заехала в цветочный магазин, забрала одну из последних композиций из пионов и пуансеттий, а потом отправилась на Хэмлин-стрит. Дом, стоявший неподалеку от университета Вашингтона, принадлежал еще дедушке и бабушке Элейн. После их смерти в него переехали Элейн и Мэтью, они переделали его по своему вкусу. Дом смотрел на серую воду канала Монтлейк. Штормило.
