– Да. Это было ужасно. Я подробностей не знаю. Мне в общих чертах об этом рассказал один парень, Адам, который жил в одной квартире с Кэмом в Нью-Йорке после всей этой истории. Ужасный случай. В то время они были помолвлены, насколько я понимаю. Кэм был за рулем, они ехали к каким-то друзьям за город на уик-энд. Я не знаю толком, что случилось, но они попали в аварию. Кэм отделался испугом, но Джоанне не повезло. Она долгое время провела в коме и так до конца и не оправилась. Амнезия, травматическое повреждение мозга и все в таком духе. Кэм взял годичный отпуск на работе и ухаживал за ней. Адам как-то навестил его в это время, и он потом говорил, что никогда не видел, чтобы мужчина так заботился о женщине. Он купал ее, кормил с ложечки, заново учил ходить, говорил ей о своей любви.
– Это и печально, и вдохновляюще, – сказала я. – И чем все закончилось?
– У Джоанны случился удар. Это было осложнение после травмы головы.
– Какая трагедия!
– Да, – согласился со мной Флинн. – Это изменило Кэма, как любые трудности меняют человека. Такое даже представить страшно: человека, которого ты любишь, у тебя отнимают в мгновение ока.
– Теперь мне все понятно, – вздохнула я. – Именно поэтому он теперь так скептически относится к любви. Она у него была, а потом он ее потерял.
– Точно, – ответил Флинн, – но я не уверен, что могу назвать его отношение к любви скептическим, Джейн. Скорее Кэм стал относиться к ней серьезнее. Теперь он знает, что ничто в жизни не вечно.
Слова Флинна все еще звучали у меня в ушах, когда я вошла в ресторан и увидела Кэма, который уже ждал меня за столиком. Он сразу заметил меня и помахал мне рукой.
Я обошла администратора и направилась к Кэму.
– Привет, – поздоровалась я и села. Внутри у меня все трепетало.
– Ты великолепно выглядишь, – оценил Кэм.
Я сняла пальто и пристроила его на спинке стула.
– Спасибо. – Я чувствовала его взгляд, но не посмотрела ему в глаза, а оглядела зал.
– Ты уже бывал здесь? – спросила я, заставляя себя встретиться с ним взглядом. Кэм все так же смотрел на меня.
– Нет, – ответил он. – Это не то место, куда мы с Флинном отправились бы на первом курсе. А потом я долго не возвращался в Сиэтл.
Кэм помолчал, потом спросил:
– Послушай, разве не здесь снимали сцену из фильма «Неспящие в Сиэтле»?
– Здесь, – подтвердила я. – Это была та самая сцена, в которой Том Хэнкс и его друг говорят о…
– Тирамису, – одновременно со мной произнес Кэм.
Я улыбнулась и отвела глаза.
– Не могу поверить, что мы с тобой не встречались с Нового года, – сказал Кэм.
– Забавно, как быстро бежит время. – Я закусила губу и отругала себя за такой банальный и пустой комментарий.
– Что ж, я рад, что мы наконец встретились снова. Я думал о тебе, – признался Кэм.
Я посмотрела на него.
– В самом деле?
– Да.
Он был уверен в себе, даже нахален. Ло его бы одобрила. Но я все никак не могла разобраться, что значит для меня его бравада.
– А ты думала обо мне? – спросил Кэм.
– Ну… Пожалуй, да, – я почувствовала, как румянец заливает мои щеки.
– Знаешь, я никак не мог забыть тебя!
Я тряхнула головой.
– Что?
– Я все время вспоминал о том, что ты мне сказала в тот вечер о твоем даре, – ответил Кэм. – О твоей способности… – он заговорил тише, – видеть любовь.
– О! Я надеялась, что мы не станем возвращаться к этой теме.
– Почему?
– Потому что это… сложно.
– Ты мне доверяешь?
– Почему я должна доверять тебе? – с усмешкой поинтересовалась я. – Мы едва знакомы.
– Но ты доверилась мне в ту нашу первую встречу, – парировал Кэм. – Почему бы тебе не продолжить в том же направлении?
Я кивнула.
– Ты прав.
Официант принес два мартини, которые Кэм заказал заранее, мы чокнулись, а потом сделали по глотку.
– Вот что мне хотелось бы знать, – снова заговорил Кэм. – Когда ты бываешь в тех местах, где собираются пары, как ты себя чувствуешь?
– Что ж… – осторожно начала я, – это может быть интересно.
– Что именно?
Я пересказала ему типичный эпизод, и Кэм только качал головой то ли от удивления, то ли от недоверия, то ли от того и другого сразу.
– Я поражен, – признался он. – То есть, иными словами, если ты сейчас посмотришь на пары в зале, то ты, вероятно, увидишь то, что заставит работать… твой дар?
Я кивнула.
– Любовь вокруг нас, она многолика. И если это настоящая любовь, то я это увижу.
– Тебе больно от этого? – спросил Кэм, опуская подбородок на ладонь.
Я покачала головой.
– Не то чтобы больно, но возникает какое-то давление в голове. А потом перед глазами появляется туман. Иногда я даже полностью теряю зрение. Это немного неприятно, несколько дезориентирует, но у меня ничего не болит.
Кэм задумался. Потом кивнул.
– У этого должно быть научное объяснение. Оно просто обязано существовать.
– Ты говоришь, как мой невролог, доктор Хеллер.
– Не обижайся, – спохватился Кэм, – но я просто не верю в колдовство.
– Кто говорил о колдовстве? – возразила я.
– Прошу прощения, я не хотел, чтобы мои слова так прозвучали. Я просто пытаюсь все это осознать.
– Вполне возможно, вскоре мне придется прооперироваться. Речь идет о моей голове.
– Прооперироваться?
Я рассказала ему о пугающем прогнозе, который услышала в кабинете врача.
– И что ты собираешься делать? – спросил Кэм.
– Не знаю. Честно говоря, временами мне кажется, что я бы легко обошлась без лоботомии.
Кэм улыбнулся.
– Я очень много об этом знаю.
– Откуда?
– Ничего удивительного, – ответил Кэм. – Я интересовался этой проблемой в прошлом, мне было нужно для статьи. – Он бросил в рот оливку из бокала с мартини. – В любом случае, это было много лет назад, и я не хотел бы сейчас утомлять тебя, ты можешь заскучать.
Я вспомнила о том, что сказал мне Флинн об умершей девушке Кэма. Может быть, он интересовался проблемами мозга из-за травм Джоанны?
– Как получилось, что ты начал писать о медицине? – спросила я.
Кэм на мгновение задумался, как будто решал, стоит ли ему говорить правду о себе, но потом выражение его глаз быстро изменилось.
