– Митто! – Фанк, как всегда, был улыбчив и дружелюбен. – Живой! Мы уж думали, ты того… Эрик сказал, что тебя над самым городом сбили.
– Живой, – подтвердил Дима, – зацепило меня немного. Танкисты помогли.
– Танкисты – они свои ребята! – с готовностью подтвердил Фанк, и Дима вспомнил старую шутку о том, что танки – это души погибших в бою вертолетов. – Выходит, мы две машины потеряли, одну в первом вылете, твою, и еще одну – во втором…
– Кто? – спросил Дима, почувствовав, как у него пересохло в горле.
– Лоттер.
– Живой?
Фанк молча покачал головой.
– Они с малой дистанции прицельно в кабину стреляли. Потом пробили баллон, аэроплан загорелся, так что…
Фанк вздохнул и продолжил:
– Скорей бы уж «Шпангели» на фронт поставили, что ли. На этом… – он мотнул головой куда-то за спину, подразумевая, вероятно, последний оставшийся в строю «Хорнер», – на этом воевать дальше совсем невозможно. У аламейцев отличные машины, их в Лорее строили и проектировали, а тамошние ученые лучшие на континенте. Гоняться за ними на наших табуретках, сам заешь…
– Знаю, – подтвердил Дима, – я потому уже решил рапорт на переучивание написать.
– И напиши! – хлопнул его по плечу Фанк. – Алекс вон уже. Думаю, утвердят: нам тут все равно летать сейчас не на чем, пока новые машины подвезут, много времени пройдет…
– А сам? – поинтересовался Дима.
– Не, – покачал головой Фанк, – я тут останусь. Должен же кто-то врага бить. А ты ступай к Рему, составляй бумагу. Тем более вам с Алексом все равно отпуск положен, его тоже в этом бою поцарапало слегка.
Глава 10
Рапорт и назначение подписали на удивление быстро. Радостный Алекс притащил бумаги прямо в полевой лазарет, куда Диму все-таки направили на целых три дня в профилактических целях. На самом же деле вся профилактика сводилась к тому, что в первые сутки он неплохо отоспался, а уже на второй день вызвался помогать замотанным санитарам в уходе за тяжелыми ранеными, коих в развернутом посреди степи госпитале оказалось предостаточно. У самого Димы кровотечение уже прекратилось, ненадолго возобновляясь только во время очередной ежедневной перевязки, когда медики отдирали присохшие к коже бинты.
Другим приходилось хуже. Тяжелые ранения, ожоги, воспаления и заражение крови ежедневно уносили до десятка жизней попавших в лазарет сурганских солдат, и Диме вместе с санитарами частенько приходилось выносить прикрытые покрывалом носилки на небольшую площадку позади госпитальной палатки, откуда тела впоследствии забирала похоронная команда. Потому он воспринял визит Алекса с явным облегчением и воодушевлением. Особенно Диму порадовало то, что командование, как и предсказывал Фанк, предоставило им недельный отпуск по случаю ранения – его товарищу осколком разорвавшегося снаряда изрядно поцарапало плечо.
– Куда планируешь отправиться? – вновь перешел на русский Алекс, когда поблизости не оказалось посторонних слушателей. Дима пожал плечами: он не имел ни малейшего представления, как потратить неожиданно выпавшую ему свободную неделю, поскольку ни друзей, ни даже хороших знакомых в Центруме у него не имелось.
– А поехали со мной в Манген? – предложил Алекс. – Это по пути. Заодно родителей моих проведаем.
– Родителей? – удивленно посмотрел на него Дима. – Ты же говорил, что…
– Ну да, появился на свет на Земле, – перебил его приятель. – Назад я возвращаться все равно не собираюсь, вот и перетащил их сюда. Матери уже семьдесят скоро, отец еще старше, там они на одну пенсию не протянут. А тут я за ними хоть приглядывать могу…
– А как ты им объяснил, куда ты их привез?
– Да никак, – хохотнул Алекс, – думают, что живут за границей, в какой-то небольшой стране вроде Хорватии или Черногории. Они за пределы своей родной деревни толком и не выезжали ни разу в жизни, только в райцентр за продуктами, так что прокатило. А Манген – городишко маленький, тоже село, по большому счету. Они натуральным хозяйством живут, все необходимое им раз в неделю местный торговец привозит, я договорился. Он их за клондальцев держит, вроде как тебя, так что проблем не возникает.
– Ловко, – искренне восхитился Дима. Действительно, чтобы вот так вот полностью и окончательно порвать все связи с родным миром, сжечь за собою все мосты, нужно обладать определенной силой духа. Насколько Диме было известно со слов тех же пограничников, большинство землян появлялись в Центруме эпизодически, вахтовым методом, всякий раз возвращаясь домой, чтобы отдохнуть и зализать раны. По всей видимости, Алекс, решивший остаться здесь навсегда, являл собою редкое исключение из общего правила.
– Так ты едешь?
– Еду, – согласился Дима, – вместе, как говорится, весело шагать по просторам. Чего уж, мне одному тут все равно делать нечего.
Отправились в тот же день вместе с подводой, эвакуировавшей раненых в тыл. Путь лежал к железнодорожной ветке, по которой они не столь давно прибыли на фронт: там можно было сесть на попутный эшелон до Тангола. Окончательной целью их путешествия был небольшой городок Вейзель на юге от сурганской столицы – именно там располагался испытательный аэродром корпорации Хорнера. За несколько дней они планировали добраться до Мангена, погостить там немного, а потом отправиться к месту назначения.
Однако по пути им предстояло выполнить одну весьма неприятную миссию. Выгрузившись из поезда на тангольском вокзале уже глубоким вечером, они поймали локомобиль-такси и отправились на Каретную улицу – точный адрес Алекс заранее записал на клочке бумаги. Город по-прежнему ничуть не походил на столицу воюющей державы: улицы были подсвечены огнями газовых фонарей, из таверн и харчевен доносилась задорная музыка, по проспектам сновал разномастный транспорт. Артиллерийские обстрелы, пороховая гарь, сотни убитых и раненых – все это было бесконечно далеко отсюда, словно в другом времени, в иной реальности.
Протянувшаяся почти по самой окраине Каретная улица оказалась неширокой и пустынной, обрамленной невысокими, но уютными особняками с зелеными палисадниками. Сейчас, в поздних вечерних сумерках, они казались темными и загадочными, совершенно безжизненными, а потому – таящими в себе неизвестность.
Дом номер девятнадцать отыскался на северной ее стороне; в окнах теплился свет, обитатели еще не спали. Алекс поднялся на крыльцо, жестом остановив Диму внизу, и несколько раз провернул потемневшую от времени медную ручку звонка справа от входной двери. Внутри особняка послышался не слишком мелодичный треск, затем спустя короткое время раздались приглушенные шаги, щелкнул замок, и на пороге появилась немолодая уже женщина в темном домашнем платье. Вопросительно посмотрела на незваного гостя, но стоило ей разглядеть на нем летную форму, как лицо ее приняло растерянное и встревоженное выражение.
– Госпожа Ромбег? – на всякий случай уточнил Алекс.
– Да, это я.
