Спустившись со ступеней колоннады, Стас завернул за угол и зашагал вдоль торцевого фасада, внимательно поглядывая по сторонам. Остановился возле одного из выходивших в тенистый переулок окон, осторожно потянул раму на себя, и та с едва различимым скрипом поддалась. Ухватился руками за подоконник, подтянулся, перебросил внутрь ноги и почти беззвучно исчез в оконном проеме. Стылый на всякий случай проверил карабин и, закинув его за спину, чтобы не мешал, нырнул в раскрытое окно следом.
Лезть в незнакомое неосвещенное помещение было страшновато, но оставаться одному на ночной улице в незнакомом городе и абсолютно чужом мире было страшно вдвойне. Справившись с минутным замешательством, Дима последовал за своими спутниками, опасаясь, что они уйдут куда-нибудь в глубь здания, и он не сумеет их догнать. Ухватился за гнутую жесть водоотлива, неумело подтянулся, больно оцарапал ногу об острый металлический край. Черт, еще заляпать тут все кровью не хватало.
Пустынный темный кабинет, пахнет ветхой бумагой и пылью. Остекленные шкафы, заставленные не то древними фолиантами, не то папками с бумагами, в полумраке и не разберешь. Письменный стол, массивные часы-башня в углу гулко отстукивают секунды. Погранцы уже открыли дверь в темный коридор, Стылый подает знаки рукой, приглашая следовать за собой.
В коридоре – длинном и мрачном – Стас замирает, прислушивается. На плечи давит густая, вязкая тишина, только где-то вдалеке, кажется, звучат приглушенные голоса. Стас осторожно и беззвучно движется вперед, Стылый, поудобнее перехватив оружие, – за ним. Дима старается ступать осторожно, чтобы не отставать и не выдать случайным звуком своего присутствия. Неприятно ходить по пустынному зданию в полной темноте, слух настороженно ловит каждый шорох, затылок буравит ощущение чьего-то невидимого взгляда. На всякий случай Дима несколько раз оборачивается. Нет, показалось. Никого.
Коридор упирается в узкую каменную лестницу, ведущую на второй этаж. Звуки, кажется, доносились оттуда, но сейчас все стихло. На всякий случай заглянув вниз и не обнаружив там ничего подозрительного, Стас начинает подниматься по лестнице, осторожно наступая на каждую ступеньку, словно испытывая ее на прочность. Стылый неотступной тенью крадется следом. Пролет, другой, и лестница упирается в круглую площадку, огороженную невысокими перилами. Тусклые блики падают наискосок от оставшегося позади витражного окна. Сюда выходят три двери, две из них закрыты, а вот третья, центральная, поддается усилию легко. Сначала Стас, потом Стылый входят внутрь. Тишина. Дима тоже собирается шагнуть за порог, как вдруг в лицо ему бьет яркая вспышка света.
– Стоять! Оружие на пол!
Стрелять простив яркого освещения, слепящего привыкшие к темноте глаза, практически невозможно, но Стас все-таки вскидывает карабин.
– Не дури, граница! – слышится резкий окрик, одновременно с которым распахиваются боковые двери, и Диму подталкивают чем-то круглым и твердым в спину. Теперь, проморгавшись, он все-таки может более или менее разглядеть окружающую обстановку.
Человек пятнадцать, не меньше, все облачены в зелено-желтую мешковатую одежду, напоминающую подобранные не по размеру больничные пижамы, – чуть приглядевшись, Дима пришел к выводу, что это все-таки своеобразного покроя военная форма. Все вооружены старомодными винтовками с примкнутыми штыками, причем стволы направлены в сторону сгрудившейся возле входа троицы. Командует парадом высокий крепыш, с виду безоружный, однако к поясу его, удерживаемому перекинутой через плечо кожаной портупеей, пристегнута массивная черная кобура. Позади толпы громоздится большой круглый прожектор с выпуклой линзой и зеркальным рефлектором, судя по всему, работающий на газовом топливе – именно он ослепил Диму в первые секунды, да так, что кожа до сих пор ощущает исходящий от его луча жар.
Видимо, прикинув количество направленных на них стволов, часть из которых смотрела им меж лопаток, Стас и Стылый неохотно опустили оружие.
– Вот и славно, – удовлетворенно кивнул крепыш в портупее и вдруг обернулся к Диме, – я крайне благодарен вам, молодой человек, что вы привели сюда этих двоих. Однако смею вас заверить: они нам больше не нужны.
Повинуясь его короткому кивку, солдаты синхронно подняли приклады к плечу. Стас переглянулся со Стылым, сделал короткий шаг в его сторону…
В тот же миг в воздухе вспыхнуло и закружилось радужное сияние, словно кто-то пролил на поверхность лужи каплю недоступного этому миру бензина. Грохнуло несколько выстрелов, и клубящееся многоцветье исчезло, словно его и не было.
А вместе с ним растаяли в воздухе Стылый и Стас. Дима остался один, если не считать компании из нескольких десятков вооруженных людей, как минимум трое из которых целились сейчас ему в спину.
Глава 4
Карточка казалась очень странной. Нет, Дима и раньше видел старинные фотографии, выполненные на плотном эмалированном картоне, но все они были пожелтевшими от времени, растрескавшимися и ветхими. Эта же выглядела совершенно новой, будто была сделана несколько дней назад. Впрочем, возможно, именно так оно и было.
На снимке был запечатлен его отец, в профиль, со спины – в момент, когда неизвестный фотограф сделал кадр, он смотрел куда-то в сторону. Отец был в своей любимой клетчатой фланелевой рубашке и с полиэтиленовым пакетом в руке, видно, шел за продуктами в магазин. Снимок явно сделан на Земле.
Вторая карточка. Анна на черно-белом изображении выглядит намного моложе своих лет, тут ей, пожалуй, и не дашь больше восемнадцати. Фотография сделана на ходу, девушка смотрит куда-то вниз, непослушные короткие волосы растрепаны ветром, сбившись на макушке в причудливый вихор.
– Узнаете?
Бетамор Тан – так представился этот человек – говорит на клондальском чисто, даже слишком грамматически правильно, нарочито артикулируя каждый слог. Видимо, этот язык для него не родной. Или специально произносит слова так, чтобы Диме было легче его понять?
– Мы следили за ее группой несколько недель, – продолжил тем временем он, – тщательно следили. Не только здесь. Планировали забрать документы. Но все сорвалось в последний момент из-за нелепой случайности.
– Зачем это все? – отложив карточки в сторону, поднял взгяд Дима. Бетамор Тан зацокал языком, покачал коротко стриженной головой.
– Это вам, чужакам, хорошо. Фьюить – и вас тут нет. Сидите у себя дома и посмеиваетесь, так? А у нас совсем другая ситуация. У нас тут близится война.
– Я не проводник, – словно оправдываясь, возразил Дима. – Я не умею перемещаться между мирами.
– И тем не менее. Среди нас, родившихся в Центруме, проводников нет вообще. Ни одного, понимаете? Значит, вы, чужаки, изначально находитесь в более выгодном положении.
Дима молча пожал плечами.
– Сурган – слишком серьезная угроза, – продолжил Бетамор Тан, – большая и очень опасная. У нас есть информация… Из источников, которым мы можем доверять… Что скоро Сурган при поддержке Онелли начнет войну. Очень скоро. Под ударом в первую очередь окажутся Краймар и Аламея, однако война может перекинуться и на другие страны. Если Сурган того пожелает, он раздавит крошечный Цад в считаные дни. У нас недостаточно ресурсов, чтобы сопротивляться агрессии.
