Впрочем, держать меня в заключении не собирались, массивную дверь демонстративно распахнули настежь.
В надежде подсветить коридор я вызвал небольшой огонек. Белое пламя затрепетало на ладони и почти сразу погасло. Я ощутил мягкое, но настойчивое сопротивление. Кто-то или что-то подавляло мои скромные попытки воспользоваться Силой. Ну и черт с вами, я сейчас не в том состоянии, чтобы противиться обстоятельствам.
Коридор оказался не таким темным, как выглядел на первый взгляд. Обыкновенный, ничем не примечательный тоннель с парой окон-отдушин и единственной дверью в конце. У меня мелькнула мысль, что, если за ней окажется еще одна келья, я просто лягу на скамью и буду смотреть в потолок.
У каждого человека есть черта, перейдя которую он теряет способность удивляться. И черта, за которой наступает апатия. Первую я пересек в мире симметрии. У второй стоял сейчас. Говорящая тень, слои, которые не являются слоями, музей восковых людей…
Хватит, накушался. Если у мироздания есть что сказать, пусть говорит прямо. Если нет – пошло оно в задницу со своими загадками. Без уважения с его стороны не может быть уважения к нему.
Я непроизвольно ускорил шаг. Все же злость – отличный стимулятор. Делать что-либо конструктивное по-прежнему не хотелось, зато появилось желание набить кому-нибудь морду. А еще я ощутил прилив сил. Осталось найти им приложение.
Кельи за дверью не оказалось. Коридор вывел в просторный и столь же скудно оформленный зал. Голые, потемневшие от времени стены, лишенные окон и всякой отделки. В центре на возвышении располагался огромный круглый стол с расставленными по периметру высокими каменными креслами. Я насчитал пятнадцать – что-то среднее между описаниями Драйтона и Скотта, если предполагать, что передо мной тот самый круглый стол. Единственным украшением интерьера являлся камин. Оранжевые языки пламени рвались из его широкой пасти, порождая безумный хоровод теней.
– Неподходящее для свиданий место, – заметил я.
– Замок повинуется лишь владельцу. Прости.
– В последнее время все норовят передо мной извиниться. Признаться, я начинаю чувствовать себя неловко.
Алия засмеялась.
– Прости, я не верю в твои угрызения совести. Особенно по такому поводу.
– Не стоит меня демонизировать. – Я опустился в каменное кресло.
– Не хочешь принять подобающее обличье? За этим столом твой рыцарский наряд выглядел бы уместно.
– Ты изменилась.
– Смерть меняет людей.
– Прости. Так получилось.
– Знаю.
Алия вышла из полумрака. На ней было длинное серое платье, перехваченное серебряным пояском. Черные волосы рассыпались по плечам. В неровном свете блеснули карие, слегка раскосые глаза. Я не сразу сообразил, что она плачет.
Внезапно я оказался рядом и прижал тоненькую хрупкую девушку к себе. Зачем? Чтобы успокоить того, кто давно мертв? Чтобы прикоснуться к кому-то родному, пусть это всего лишь обретший плоть осколок памяти? А может, все дело в том, что я ненавижу женские слезы?
Не знаю, сколько мы простояли. Я поймал себя на мысли, что боюсь нарушить возникшее хрупкое равновесие. Боюсь, что она обернется призраком, растает в воздухе, рассыплется в прах. Но Алия отнюдь не выглядела восставшим из могилы созданием. Ее кожа казалась теплой, дыхание – глубоким, а волосы привычно пахли лавандой.
– Прости, – глухо проговорила она, всхлипнула и рассмеялась сквозь слезы. – У нас какой-то вечер извинений.
Я не ответил, просто погладил ее по голове. Она наконец отстранилась. На моей рубашке осталось мокрое пятно.
– И почему мы просто не можем расстаться? Даже лучшие из людей обязуются хранить верность, пока смерть не разлучит их. Юра, что со мной не так?
– Полагаю, я обязан тебе жизнью. Кстати, где мы? – спросил я вместо ответа.
Алия глубоко вздохнула, смахнула слезы.
– В замке Мерлина. Одном из замков. После первой смерти у него было много времени.
Я невольно посмотрел на круглый стол. Вот и придумывай остроумные ремарки.
Алия слабо улыбнулась.
– Он был сентиментален.
– И не отличался тягой к комфорту, – пробормотал я.
– Замок повинуется лишь владельцу, – повторила Алия. – Он может принимать разные обличия, но мне неподвластен. Даже попасть сюда было непросто.
– Тогда почему ты выбрала его?
Алия подошла к стене, коснулась холодного камня.
– Магия, древняя магия Абсолютного волшебника. Здесь ты в безопасности.
– Подсказки на монолитах тоже твоих рук дело?
Она снова рассмеялась.
– Я же оставила автограф. Думала, ты догадаешься.
– Какой… – начал я и чертыхнулся. «Жребий брошен: Алия якта эст». Алия… Автограф, значит.
– Увы, обстановка не располагала к размышлениям. Особенно после упоминаний Аверна.
Она помрачнела.
– Давай по порядку, – предложил я. – Третье послание отправила не ты, а тот, от кого мы прячемся в этом замке?
На миг лицо Алии исказила мука. Я вздрогнул, как от удара хлыста.
– Не могу, – прошептала она. – Прости, я не могу тебе сказать. Ничего не могу.
– Это призрак с двумя лицами? – Я повысил голос. – Ты опять пытаешься кого-то защитить?
– Дурак! – Она влепила мне пощечину. – Я не могу, понимаешь?! Будь на мне карающий огонь, сказала бы! Сгорела, но сказала! А я не могу! Думаешь, мне нравились иносказания?! Вместо того чтобы прямо объяснить что к чему? Но это был единственный способ хоть как-то что-то сообщить! А ты, вместо того чтобы послушаться и отступить, попер напролом! Безмозглый, самовлюбленный дурак! Надо было бросить тебя там!
Я опустился в каменное кресло. Извиняться в очередной раз было глупо. Повторно требовать разъяснений – тоже.
– Я делаю все, что могу, – тихо сказала Алия. – Ты не вправе требовать большего. Никто не вправе.
– Что произошло? – спросил я, когда молчание затянулось. – Куда я попал?
– Ты находился между слоями. Портал должен был убить вас всех, но ты сумел защититься. – Она горько улыбнулась. – Превратности судьбы. Если бы не Он и не я, ты бы погиб. Однако ты убил нас обоих.
– Снова время иносказаний?
Алия посмотрела на меня с неожиданной усмешкой.
– Ты поймешь и оценишь иронию. Ты же у нас мастер воспринимать мир с иронией.
Она смахнула челку со лба и уже спокойно продолжила:
– Того, что случилось, не ждал никто. К тому же тебе повезло, ты провалился очень глубоко, почти на четвертый слой. Если бы ты послушался и прошел ближе к пятому, мы бы оказались здесь намного раньше.
