Она моргнула в замешательстве, и Грегор направился к выходу.
Через пару шагов он обернулся.
– Ты, может, и права насчет всего остального, но я не пьяный. Я не пил больше бокала вина или разбавленного эля уже несколько недель.
Самонадеянный мерзавец! Как он смеет так просто бросить ее и уйти после того, как сказал такую возмутительную вещь? Кейт хотелось притащить его обратно и озвучить каждую причину, по которой она совершенно точно его не любит. Он разбил ей сердце, и хотя в данный момент оно не кажется таким уж разбитым, она все равно не позволит ему снова причинить ей боль.
Как Кейт сможет ему доверять? Только потому, что он признался ей в любви и с большим успехом изображает преданного, откуда ей знать, сколько это продлится? Один месяц – это немного.
«Но это начало».
Велев тонкому голосу на задворках сознания заткнуться, Кейт сосредоточилась на том, что ей в Грегоре не нравится. Для начала сломанный нос. Господь свидетель, это, скорее всего, сделает паршивца еще привлекательнее – как будто он в этом нуждается!
Кейт влетела на помост, чтобы присоединиться к отцу и сэру Томасу. Но ее мысли были все еще заняты разговором с Грегором. Что он вообще имел в виду, когда сказал «один месяц»? Это так на него похоже – навести туману и заставить ее мучиться от любопытства. И она мучилась, чтоб его!
Однако ей удалось провести крайне приятное время со своим кузеном. Сэр Томас и впрямь был бесподобен и неоспоримо красив, с тонкими чертами лица, темными волосами и синими глазами. Если бы она не поклялась не думать о человеке, возвратившемся на свой сторожевой пост, то предположила бы, что, вероятно, таким Грегор был в юности.
Когда она заметила, что взгляд сэра Томаса опустился на ее грудь во время одного из танцев (тугой корсаж этому крайне способствовал), она позволила ему задержаться там на целых десять секунд, прежде чем отвлекла его внимание вопросом. Стиснутый рот Грегора, когда Кейт глянула в его сторону, доставил ей огромное удовольствие.
Она улыбалась, когда снова встретилась взглядом с партнером.
– Вам весело? – спросил сэр Томас с озорной искоркой в темно-синих глазах.
– Безмерно, – ответила она с нескрываемым наслаждением.
Он рассмеялся.
– Не думаю, что ваш бывший опекун чувствует то же самое. Почему у меня такое чувство, что мне стоит быть настороже на обратном пути отсюда? Позвольте угадать, вчера вы танцевали с Линдсеем?
Кейт мгновенно пришла в себя. Она прикусила губу и обеспокоенно посмотрела на Томаса.
– Простите… Я не подумала. Боюсь, вы, вероятно, правы.
– Я просто пошутил. Если Макгрегор ищет драки, он ее получит. Кроме того, за мной должок. Он со своими дружками заставил меня пройти через ад, когда я присоединился к дяде несколько лет назад. – Искорки в его глазах стали определенно коварными. – Что, если мы заставим его помучиться?
Кейт на секунду задумалась – нет, скорее на пару секунд – и улыбнулась в ответ.
– Вы не возражаете?
– Дорогая кузина, с огромным удовольствием. Наблюдать, как этот негодяй корчится от ревности, стоит двух подбитых глаз.
К счастью, до этого не дошло. Что бы ее отец ни сказал Грегору ранее, кажется, это подействовало. И у Кейт есть месяц, что бы это ни значило.
Устав мучиться от подозрений, на следующий день она поймала отца в кабинете лэрда, чтобы все выяснить. Он отпустил огромного Вождя, который, кажется, никогда не покидал его, Тора Маклауда, и остальных людей, совещание с которыми только что закончил. Кейт много раз слышала, как отец называет Тора Вождем, и поэтому подозревала, что тот – предводитель призраков. Он точно был большим и пугающим. Свирепый – это еще мягко сказано.
Откинувшись в кресле за большим столом, отец наблюдал, как Кейт мечется из угла в угол, и ждал.
Она остановилась и повернулась к нему лицом.
– Ты был в ярости, когда Грегор меня подстрелил. На что он согласился, чтобы ты его простил?
Брюс вскинул бровь смутно знакомым образом.
– Почему ты решила, что я его простил?
Кейт пожевала губу.
– А ты не простил?
– Как сказать. – Его выражение смягчилось. – А ты нет?
Кейт сжала рот.
– Разумеется нет, с какой стати? – Сообразив, что отец не знает подробностей и, не желая о них распространяться, она добавила: – Ты заставил его согласиться держаться от меня подальше на месяц?
Его рот шаловливо изогнулся.
– Не совсем.
Она сощурилась.
– Что значит, не совсем?
– Я ничего не заставлял его делать, это была его идея.
Кейт нахмурилась.
– Его идея?
– Да. Он подумал, что ты заслужила пожить немного как моя дочь. – Его голос потеплел. – Он хотел, чтобы ты почувствовала себя особенной. Чтобы у тебя было все, что полагалось бы, если бы мы не расстались.
Кейт вытаращилась. Она ожидала чего угодно, только не этого. Она потрясенно покачнулась на внезапно ослабевших ногах. Нащупав за спиной скамью, она уселась.
– Правда? И все это?..
– Его идея. Мне стыдно признаться, что я сам об этом не подумал. Он был прав, Кэти, ты заслуживаешь, чтобы с той обращались как с принцессой.
Они оба знали, что внебрачная дочь не принцесса, но Кейт поняла, что отец хотел сказать. Чему она не могла поверить, так это тому, что Грегор сделал что-то столь доброе… внимательное… заботливое.
– А обруч?
– Он заказал его специально для тебя в Обане.
Кейт не знала, что сказать.
– Он думает о тебе, Кэти.
С этим не поспоришь. Но достаточно ли этого? Сможет ли она его простить?
– Что будет, когда месяц закончится?
– Я разрешил ему за тобой ухаживать – и это все. И только, если ты согласишься.
Кейт почувствовала, как сдавило грудь, когда лед, сковавший ее сердце, начал трескаться, и проблеск любви, которую она к нему испытывала, прокрался назад.
– И когда месяц истекает?
– В среду.
Через два дня. Она посмотрела на отца в отчаянии.
– Что мне делать?
Его взгляд был нежным.
– А чего тебе хочется?
Поверить ему. Она не сказала этого вслух, но отец, должно быть, догадался по ее лицу.
– Думаю, ты уже решила, что хочешь делать. Нельзя сказать, что я недоволен. Надеюсь, это означает, что получу назад своего лучшего лучника.
Кейт нахмурилась.
– В смысле?
На благородных чертах появилось раздражение.
