– Я не спал ни с какой женщиной.
– Не смей! – сказала она. – Не смей мне врать. Я вас видела.
– Как ты могла что-то видеть, если ничего не было?
– Я была в таверне. Я видела, как ты повел Мэгги наверх. Я видела вас в комнате вместе.
Грегор почувствовал, как его сердце с громким шлепком приземлилось на пол. Ужас, стыд и паника нахлынули на него безумным приливом. Черт, что она видела? Слишком много, если судить по выражению ее лица.
Он должен заставить ее понять.
– Ничего не было, Кейт. Я тебе клянусь. Я с ней не спал.
– Нет, для того, что вы делали, кровать, кажется, не нужна. – С этими словами Кейт сломалась. Следующие сопровождались всхлипом: – Я видела, что она делала ртом, Грегор. Я все видела.
Вот черт! Грегору стало плохо от одной мысли, каково Кейт было на это смотреть. Что она может думать? То, что он сделал, непростительно.
Он знал, насколько все плохо, и изо всех сил старался удержать ее. Не позволить ей выскользнуть. Но теперь ему казалось, что он пытается ухватить уплывающее от него облако.
– Я пытался сделать это, Кейт, но не смог. Это было неправильно, боже, я знаю, что неправильно, но клянусь тебе, это длилось всего несколько секунд, прежде чем я ее оттолкнул. Мне стало плохо, и я вырубился. Когда я очнулся, то понял, что совершил ужасную ошибку, и собирался все тебе рассказать. Я знал, что люблю тебя, и никто, кроме тебя, мне не нужен. Ты была права, милая.
Кейт сердито смахнула слезы.
– И когда на тебя снизошло это великое озарение? До или после того, как она встала перед тобой на колени? И я должна поверить, что ты взял и остановился? Может, мне тебя еще и наградить за то, что не закончил начатое? Это что, меньшее предательство, если ты не получил удовольствия? Что, если бы ты увидел меня с другим мужчиной? Если бы он обнимал меня, и целовал, и прикасался ко мне? Для тебя имело бы значение, доставляет мне это удовольствие или нет?
Он сверкнул глазами.
– Я убью любого, кто до тебя дотронется.
– Даже если я этого захочу? – уколола она. – Даже если мне понадобится доказать тебе свои чувства?
– Это какой-то бред. Ты меня любишь, поэтому ты ничего не…
Грегор прервался.
– Вот именно, – тихо сказала Кейт. – Так ничего не доказывают, особенно любовь. – Она посмотрела ему в глаза. – Я сдаюсь, Грегор. Я устала бороться за то, чего нет и никогда не было. Может, твой отец был прав. Может, в тебе ничего и нет, кроме красивого фасада. Ты столько времени тренировался, чтобы стать великолепным воином, наращивал мускулы, пока не стал выглядеть как скала, но внутри, где это важно, ты слаб.
Он дернулся, ее слова сильно ранили – разбередили старые раны, которые не так хорошо зажили, как он думал. «Слабак». Грегор чувствовал себя мошкой под ее каблуком. Крошечным и совершенно раздавленным. И что хуже всего, ему некого винить, кроме себя самого. Из всех ошибок, совершенных им в юности – а он много чего натворил, – Грегор не сотворил ничего столь разрушительного. Он никогда не держал в руках ничего столь драгоценного, только для того чтобы выкинуть.
Господи, что он наделал? Грегор возвратился к тому, чем не хотел быть. Кейт в него верила, а он ее подвел. Он подвел себя самого.
Он не имел права, но все равно попросил:
– Прости меня, Кейт. Я совершил ошибку. Я всю оставшуюся жизнь буду доказывать, как ошибался и как я тебя люблю, если ты мне позволишь.
Кейт посмотрела ему в глаза. На какую-то долгую секунду ему показалось, что, может быть, она даст ему еще один шанс.
Но он сделал ей слишком больно. Она отвернулась и ничего не ответила.
Отказываясь принимать неотвратимую правду, Грегор попытался сделать единственное, что смог придумать. Но когда он прикоснулся к ее губам, надеясь, что это оживит их любовь – докажет, что невозможно отрицать то, что между ними было, – то почувствовал только невыносимую боль утраты.
Их губы соприкасались, он чувствовал тепло, знакомый сладкий вкус с примесью мяты, но самого главного не было: ее ответа. Она не хотела его целовать. Она совсем его не хотела.
Оказалось, что это не сказка. Поцелуй не исцеляет ран и не может все исправить.
Грегор боялся, что ничто уже не поможет это исправить. Но, черт возьми, он попытается.
Глава 26
Как только Хелен объявила, что Кейт достаточно окрепла для путешествия, обе женщины и небольшой отряд людей Брюса перебрались в замок Дунстафнаг в Лорн, на западном побережье Шотландии. Бо́льшая часть королевской армии, включая самого короля, отправилась на юг в Голуэй, чтобы присоединиться к битве с Макдугаллами. Остальные люди остались в Перте, дабы помочь ослабить замок, следуя политике короля, уничтожавшего шотландские укрепления, чтобы их нельзя было использовать против них.
Вдобавок к Кейт и Хелен почти сорок человек отплыли на гребной лодке из реки Тэй и через устье Тэй вышли в Северное море, вокруг северного берега Сатерленда, и в Атлантику. Капитаном был не кто иной, как Эрик Максорли (как только Кейт увидела корабль, то сразу поняла, почему его зовут Ястребом), который вместе с ужасным родственником Лахланом Макруайри, диким воином Тором Маклаудом, Артуром Кэмпбеллом и, к ее непреходящему раздражению, с Грегором составляли призрачную часть эскорта.
Королевским замком Дунстафнаг управляли Артур Кэмпбелл и его жена Анна, но поскольку большинство основных укреплений Шотландии до сих пор удерживали англичане – включая замок Эдинбург, Стерлинг, Бервик и Роксбург, – он служил временным пристанищем королевскому двору. И поэтому являлся ульем постоянной активности, кишащим придворными и всякой знатью.
Впервые в жизни Кейт превозносили и открыто признавали дочерью короля. Наряду с бесконечной вереницей приезжавшей знати были праздники, дорогие наряды «для принцессы» и даже украшенный драгоценными камнями обруч на ее двадцать первый день ангела.
Словно ее отец пытался возместить те пятнадцать лет, что они были в разлуке, за несколько недель. Кейт также подозревала, что служит заменой семье Брюса, которую по-прежнему удерживали в плену. Однако она была не единственным внебрачным ребенком короля и с нетерпением ожидала встречи с парой из пяти сводных братьев и сестер в ближайшее время.
Оказалось, у нее все-таки есть семья, хотя сердце по-прежнему щемило при мысли о тех, кого она потеряла. Кейт не забыла свое обещание убедиться, что дети в порядке. Это было единственное, о чем она попросила отца, и он обещал этим занятья. Как только будет возможно, она воссоединиться с Пипом, Эдди и Мадди.
И хотя Кейт нравилось внимание, временами оно казалось непомерным и даже подавляющим. Она боялась, что сделает или скажет что-нибудь не так. Несмотря на свои недавние попытки «вести себя как леди», чтобы привлечь внимание Грегора, Кейт не привыкла к правилам, манерам и нарядам знати. В этом помощь леди Анны оказалась просто неоценимой.
