Кейт заморгала от слез, и Грегор видел, что ее боль настоящая.
– Тебе никогда не хотелось бросить что-то в лицо тому, кто был с тобой жесток? Я знаю, что это ребячество, но я столько наслушалась насмешек в детстве, что, когда подвернулась возможность, не смогла сдержаться.
Он понял, что ее дразнили в детстве, и от такой несправедливости ему самому захотелось сорваться. Так что да, это он мог бы понять. Если бы это был просто разговор, он мог бы понять. Но дело не только в этом.
Грегора весьма эффективно принудили к браку, когда обнаружили его в постели с Кейт – в постели, которую он пытался покинуть, пока Кейт так дерзко до него не дотронулась. Такое прикосновение не должно было соблазнить мужчину с его опытом, но у Кейт это получилось.
Он снова пытался уйти утром после ее странного исчезновения, и она снова его остановила. Очень настойчиво. Теперь он вспомнил. Она очень настаивала, чтобы он остался. Тогда Грегор решил, что Кейт просто не готова, чтобы ночь закончилась, так же, как он, но, может, тут скрывался какой-то иной замысел? И еще ему вспомнилась ее странная реакция, когда он пошутил насчет того, чтобы быть «пойманным». Тогда он принял ее за невинность, но что, если это не так? Что, если это было чувство вины?
Ему хотелось верить Кейт, но он не мог игнорировать все эти вопросы.
– И твой кошмар был совпадением? Я думал, у тебя их давно не было.
Кейт уставилась на него, ее исполненный боли взгляд заставлял чувствовать себя виноватым только за то, что спросил.
– Я говорила тебе, почему мне приснился кошмар. Это из-за человека, которого я видела.
– Да, ты так и сказала.
Она отстранилась, в ее глазах блеснули первые признаки обиды и ярости.
– Господи боже, Грегор! Ты что думаешь? Что я все придумала, заманила тебя к себе в постель, соблазнила, а потом подстроила так, чтобы нас поймали? Ты считаешь меня гораздо предприимчивее, чем я того заслуживаю.
Может так, а может и нет. Хотя это и кажется маловероятным, учитывая разницу в возрасте и опытность, они оба знали, что Грегор к ней слишком неравнодушен и из последних сил борется с желанием и практически дошел до точки.
– И все же именно это и произошло.
Кейт выдержала его взгляд.
– Я не делала того, в чем ты меня обвиняешь, Грегор. Я ничего не планировала. Просто все случилось как случилось. Может, мне жаль, что подтолкнула тебя, когда дотронулась, – поэтому мне было стыдно перед Шинейд – но я не пыталась заставить тебя жениться, я хотела, чтобы ты перестал отрицать свои чувства ко мне. Я люблю тебя. Я бы никогда тебя не обманула и ничего не подстроила. Я надеялась, что ты это понимаешь и без моих слов. Я сожалею о разговоре с Шинейд. Это была глупость и ребячество, и мне не следовало говорить о тебе как о призе, который надо выиграть. Это недостойно меня и моей любви к тебе. Но я тебя не обманывала и ни к чему не принуждала.
Она стояла величественная, как королева, и ждала, пока Грегор что-нибудь ответит. Когда он ничего не сказал, она опустила взгляд, словно он ее разочаровал.
– Подумай об этом, Грегор. В глубине души ты знаешь, что это правда. Я не Изабел.
Нет, она не такая. Он смотрел, как она уходит, высоко подняв голову и расправив плечи, и хотел ей верить, несмотря на все услышанное. Кейт говорила так искренне, и все, что он знал о ней – или думал, что знает, – подсказывало, что она сказала правду. Она любила его, она понимала его, она не стала бы делать ничего такого, зная, как он презирает подобные махинации.
Но любовь не исключает предательства. И любовь не будет иметь никакого чертова значения, если он узнает, что она ему врала.
Грегор подождал немного, чтобы остыть и позволить эмоциям немного угаснуть. Он поверит ей – пока.
Но слишком много в той ночи его беспокоит. И он не сможет забыть об этих вопросах, пока не получит ответ хотя бы на некоторые из них.
Грегор получил ответ на свои вопросы быстрее, чем ожидал. Первым, кого он встретил по возвращении в многолюдный зал, был его брат. Одним беспечным предложением Джон разрушил последние надежды на оправдание Кейт.
– Она послала за мной. – Не колеблясь, ответил Джон, когда Грегор спросил его, почему он появился в комнате Кейт тем утром. Джон наслаждался щедро лившимся на пиру элем и ухмылялся, не понимая, какие последствия могут иметь его слова. – Сказала, что что-то важное.
– И это не могло подождать до утра?
Джон пожал плечами.
– Я волновался. Мальчишка что-то говорил про кровь, поэтому я разбудил Этти и Лиззи. – Он нахмурился. – Интересно, чего она хотела? – Он криво улыбнулся. – Ну, я полагаю, все обошлось.
Еще как обошлось – именно так, как она рассчитывала. Горький привкус предательства наполнил рот Грегора… его легкие… его грудь. Он обжигал внутренности, как кислота. Чтобы его погасить, требовался виски. Но пламя только разгоралось сильнее.
До этого момента Грегор не понимал, насколько хочет ей верить. От того, что Джон подтвердил ее обман, ему стало только хуже. Грегор подозревал, что тем утром что-то шло не так. Теперь Кейт, должно быть, послала за его братом, когда надолго ушла из комнаты. Поэтому она не хотела, чтобы Грегор ушел после ее возвращения.
Какой же он идиот! Как он мог поверить, что она и правда его любит? Его! Не его репутацию и все прочее дерьмо к ней в придачу.
Она такая же, как Изабел, а он просто слепец. Кейт использовала его, чтобы одержать какую-то «победу» над своими друзьями. И у нее получилось. Маленькая «сиротка», которая казалась такой искренней, заманила человека, который считал, что его нельзя заманить. Она превратила прожженного циничного мужчину во временного «верующего».
Грегор бы посмеялся, если бы не чувствовал такой боли. Его злила именно боль. Он не хотел этого признавать, но Кейт добралась и до его сердца. Черт, он действительно влюбился в нее.
Изабел ранила его гордость, но Кейт поступила гораздо хуже. Она заставила его чувствовать. И если это и есть любовь, то Грегор не желает иметь к ней никакого отношения. Он и так был в полном порядке, но позволил себе быть пойманным в игре какой-то девчонки.
Но теперь все кончилось. Его глаза открылись – широко открылись, черт подери. И скоро ее тоже откроются. Она, может, и заставила его жениться, но больше она ничего не «получит». Он достанется ей таким, какой есть, или не достанется вообще.
Он осушил стакан и налил новый. Новый год все-таки, черт подери. Через неделю он женится. Какая разница, что невеста сделала из него круглого дурака? Пришло время праздновать. И он собирается хорошо провести время.
Кейт возвратилась в зал и изо всех сил старалась делать вид, что ничего не случилось. Но она улыбалась натянуто, слушала невнимательно, а сердце щемило. Ей казалось, что кто-то прошелся молотом по ее счастью и разбил иллюзию, как стекло.
