Их задачу сильно облегчит использование остроумной лестницы. Сэр Джеймс Дуглас или сэр Томас Рэндольф (добродушное соперничество между этими двумя за звание самого доверенного рыцаря короля уже стало легендой, и они часто оспаривали заслуги последней эскапады) придумал оснастить железными абордажными крючьями веревочную лестницу с деревянными ступеньками. Она была достаточно легкой, чтобы ее можно было нести вдвоем, и ее было гораздо легче спрятать, чем обычные деревянные лестницы, используемые для преодоления стен. Это будет их первая попытка использовать такое приспособление.
Грегор осматривал нависающее укрепление на предмет появления новых солдат, пока Кэмпбелл и Максорли, у которого, как у моряка, было предостаточно опыта обращения с крючьями, забрасывали крючья через стену и закрепляли лестницу. Со своими сверхъестественными способностями свирепого вождя с Островов исчезать и появляться из тени Макруайри пойдет первым, затем Грегор найдет позицию на стене, чтобы следить за периметром и при необходимости избавляться от нежданных проблем, пока остальные будут взбираться по лестнице.
Наблюдение было второй задачей Грегора. Его долг – устранять препятствия.
Первая часть миссии прошла гладко – слишком гладко, – что всегда заставляло Грегора нервничать. Он был на слишком многих заданиях и знал: что-нибудь всегда идет не так.
Но лестницы сработали лучше, чем они могли рассчитывать. Не прошло и пяти минут, как Грегор занял позицию на стене, откуда мог видеть обе сторожевые башни, а остальные воины преодолели стену и приземлились рядом с ним. В легком кожаном облачении, зачерненных шлемах с наносниками и вымазанной сажей кожей они растворились в безлунной ночи. Осмотрев периметр еще раз, Грегор махнул рукой.
Мужчины рассредоточились. Макруайри и Максорли направились к помещению охраны, ведущему на «Сломанную шею», а Дуглас и Кэмпбелл двинулись вниз по лестнице к нижней башне, чтобы открыть ворота для вылазки к морю, где остальные воины – пятьдесят человек, учитывая размеры Бервика, – должны их ждать.
Грегор не отрывал взгляд от стены, готовый при необходимости пустить новую стрелу, зная, что несколько следующих минут будут самыми опасными. Если их обнаружат сейчас, пятеро воинов окажутся крайне уязвимыми: посреди замка, где некуда бежать, окруженные двумя башнями спящих солдат. Необходимо было действовать тихо, пока башни не будут захвачены, а ворота – открыты.
Уши Грегора насторожил слабый звук. Его взгляд метнулся ко второй сторожевой башне, до которой Макруайри и Максорли оставалось всего несколько футов. Его соратники тоже услышали тихий щелкающий звук и замерли на месте.
Стрела Грегора была наготове. Он оттянул тетиву, приготовившись отпустить ее при первом проблеске белков глаз появившегося из тени человека.
Топ, топ, топ.
Черт подери, это не похоже на человеческие шаги. Это похоже на…
«Собака!»
Мгновение спустя тощий терьер – его голова возвышалась над землей не больше чем на фут – двинулся из тени в направлении двух воинов. Он, вероятно, рыскал по замку в поисках крыс, услышал что-то и решил пойти посмотреть.
Взгляд Грегора был зафиксирован на уровне роста обычного человека, и ему потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться. Вот ведь черт! Существо было таким уродливым, что казалось почти симпатичным.
Собака резко остановилась. Она стояла примерно в дюжине футов от Максорли и Макруайри и была для Грегора отличной мишенью, попасть в которую он мог бы и с закрытыми глазами. Но он не мог. Он смотрел на это жалкое подобие собаки и медлил.
Животное, кажется, передумало приближаться к двоим угрожающе выглядевшим воинам, доказывая, что оно умнее, чем предполагала его полуголодная несчастная наружность. Словно потеряв интерес, собака начала отворачиваться, когда что-то блеснуло в лунном свете.
Лезвие кинжала Макруайри.
Собака бросилась в тень караульной, словно увидела привидение, испустив напоследок поток испуганного тявканья.
О господи! Собака, может, и маленькая, но в тишине ночного воздуха истошный высокий лай прозвучал как раскат грома. Эффект был тот же – катастрофа.
Грегор пустил стрелу, но было уже поздно – собака исчезла в тени. А английские солдаты толпой повалили наружу посмотреть, в чем дело.
Безмолвный спящий замок превратился в осиное гнездо. И гвардейцы застряли внутри.
Грегор выругался, понимая, что собака стоила им не только шанса на внезапность, но и шанса захватить замок, – им будет теперь чертовски трудно выбраться оттуда живыми.
Но будь он проклят, если позволит друзьям погибнуть из-за своей ошибки! Выхватив меч, Грегор повернулся к несущимся на него солдатам и прокричал слова, которые наводили страх на весь белый свет. Боевой клич Хайлендской гвардии: «Airson an Leòmhann!»
За Льва!
Король Роберт Брюс сидел за большим столом, занимавшим бо́льшую часть маленького эркера главного зала замка Дунстафнаг, и без всякого выражения смотрел на троих воинов.
Почему, черт подери, Грегор чувствовал себя как провинившийся юнец? Брюс ему не отец – король был всего на семь лет старше, – но Грегор терпеть не мог неудач, и необходимость объясняться с человеком, подвести которого хотел меньше всего, только усугубляла дело. Он доверял Роберту Брюсу больше чем кому бы то ни было и станет сражаться до последнего вздоха, чтобы увидеть его на троне.
И они оказались бы гораздо ближе к осуществлению этой цели, если бы не его ошибка.
Проклятая собака! Они упустили шанс захватить один из наиболее важных замков на топях, потому что лучший лучник Шотландии колебался застрелить маленькую блохастую дворнягу.
Элитные воины не промахиваются и уж точно не колеблются. Даже неделю спустя Грегор по-прежнему был зол на себя. Он был в ярости, да, но это было не самое худшее. Хуже всего оказалось то, что, после того как им с трудом – с огромным трудом – удалось бежать из осиного гнезда, разбуженного проклятой собакой, через несколько дней они снова чуть не попались из-за Грегора в деревне. Или скорее чуть не попались из-за его проклятой физиономии.
Король наконец заговорил:
– Мы потеряли лучшую возможность отвоевать у англичан один из наиболее значительных замков на топях из-за собаки?
Максорли поморщился.
– Да. Сказать по правде, не совсем из-за собаки, но ее лай мог и мертвого из могилы поднять.
– Нам просто сильно не повезло, вот и все, – вставил Макруайри.
Если Грегор и нуждался в лишних подтверждениях своей ошибки, то факт, что такой язвительный мерзавец как Лахлан Макруайри пытался его прикрыть, говорил о многом.
– Я не думал, что кто-то из вас может стать жертвой невезения, – произнес король, изогнув рот в усмешке.
– Это не невезение, – поправил Грегор. – Это я виноват. Я не решался.
