Когда она предприняла попытку обнять его, Грегор отступил.
Неправильно истолковав его поступок, Кейт скорчила гримасу.
– Думаю, сначала мне стоит умыться.
Дело было вовсе не в грязи – он просто не решался к ней прикасаться.
– Они не останутся, Катерина.
Улыбка на ее лице быстро растаяла. Очень жаль, но это необходимо. Он не хотел никаких недомолвок.
Кейт встретилась с ним взглядом и через секунду кивнула. Грегор понимал, что этот кивок вовсе не выражает согласие, но он не отступит. Больше никаких найденышей. Волноваться о ней уже было вполне достаточно, и он точно не собирается заботиться о ком-то еще. Ответственность за Кейт вечно висела над ним, словно туча, даже когда он боролся с мыслями о ней. За последнее же время она стала тревожить его еще больше, причины чего он совершенно не желал исследовать.
Черт, ему полагается отдыхать. Он должен избавиться от всех тревог, а не добавлять лишние.
Взяв скакуна под уздцы, они молча проделали короткий путь до Динлиона.
Именно это Грегору в ней и нравилось. В отличие от большинства женщин Кейт не считала необходимым заполнять тишину пустой болтовней.
Было сложно не любить девчонку. Когда она его не раздражала и не создавала ему дополнительные трудности, она была честной, верной, деловой и освежающе прямолинейной. Иногда слишком прямолинейной, думал Грегор, вспомнив, как она упоминала его любовниц.
Значит, она считает его бабником. Черт, наверно, так оно и есть – но скорее по случайности, чем намеренно. Что ему оставалось делать? Прогонять женщин, залезавших к нему в постель? Какой мужчина в здравом уме способен на это?
И какое ему дело, что о нем думает Кейт?
Грегор все еще хмурился, когда они миновали ворота. Кейт уже начала убегать, но остановилась на полпути и обернулась.
– Ты нашел его?
Грегор застыл. Черт, эта девчонка когда-нибудь сдается? Он терпеть не мог врать ей, но только Богу известно, что Катерина может сделать с этой информацией. Вообще-то он подозревал, что́ именно она может сделать, и поэтому ничего ей не рассказывал. Стрела узнал имя человека, напавшего на ее деревню, вскоре после того страшного дня. К несчастью, сэр Реджиналд Фицуоррен уже был отозван в Лондон – где и оставался вне зоны досягаемости Грегора. Но когда-нибудь он разыщет его, и малышка получит свою месть.
– Пока нет, – ответил он.
Кейт разочарованно вздохнула, и он почувствовал в груди резкий укол совести.
– Может, я могла бы…
– Ты обещала, что позволишь мне позаботиться об этом, Катерина. Я хочу, чтобы ты мне верила.
Она улыбнулась.
– Я верю.
Почему-то от ее слепого доверия Грегор чувствовал себя только хуже.
– Мне лучше поспешить, если я хочу успеть принять ванну до обеда, – сказала она, снова отворачиваясь.
Его обдало волной непрошенного тепла. Он не должен думать о ней в ванне, об ее обнаженной груди, прижимающейся к нему, о гладких и подтянутых ягодицах и…
«Прекрати, черт возьми!»
– Катерина! – позвал он.
На этот раз она обернулась с тревожной улыбкой.
– Нам еще предстоит обсудить вопрос с кинжалом.
Вот, это хорошо и по-опекунски.
Но его хмурое выражение, кажется, не возымело никакого эффекта. Девчонка выглядела явно довольной. Ага, ее губы изогнулись в улыбке.
– Это была твоя идея.
Дерзкая соплячка!
– И не напоминай мне, – пробормотал он, но Кейт уже убежала.
Уже второй раз за день Кейт закончила поправлять облачение. На этот раз она выбрала зеленое. Хотя ей было жаль розового платья – Этти только бросила взгляд на испорченный наряд и чуть не разрыдалась, – Кейт думала, что зеленое идет ей даже больше. Золотой кант на лифе, подоле и рукавах, казалось, подчеркивает светлые искры в ее глазах.
Она отказалась от вуали – та бы только намокла от непросохших после ванны волос. Но до обеда оставался всего час, и у Кейт не было времени их сушить.
Кейт снова водрузила на голову диадему и, напоследок окинув себя взглядом в зеркале, вышла из комнаты. Вероятно, она и не выглядит столь прилично и аккуратно, как утром, но точно гораздо лучше, чем с вымазанным грязью лицом. Унижение от того, что мужчина, которого ей хотелось впечатлить, видел ее в таком состоянии, оставалось болезненно свежим. Но Кейт поступит так, как поступала всегда: встанет, отряхнется и попытается снова. Может, она потрепана и в синяках, но готова броситься в бой. Не только ради себя, но и ради детей. Им нужна стабильность, которой у нее никогда не было.
Она поспешила из комнаты, желая убедиться, что дети выглядят наилучшим образом для «знакомства». Ее губы сжались. Кейт старалась не расстраиваться из-за прохладной реакции Грегора – без сомнения, неожиданное появление троих детей может потрясти кого угодно, – но ничего не получалось. В первый раз Грегор ее подвел. Его жестокие слова все еще звучали в ее голове. Словно Кейт может просто выгнать этих детей и не заботиться об их дальнейшей судьбе. Они же дети, ради всего святого, а не бродячие кошки!
Когда Грегор увидит их и познакомится с ними поближе, он передумает. Надо только быть терпеливой. Ей же он разрешил остаться, разве нет?
Кейт верила в него за них обоих. Как утверждала его мать, Грегору нелегко налаживать связи, но когда ему это удается, они становятся крепкими как сталь. И Кейт в этом не сомневается, ведь она достаточно испытывала его терпение.
Она виновато пожевала губу. Ведь она же не нарочно. Ну, может, раз или два. Но со временем страх, что Грегор отошлет ее, ослаб. Теперь Кейт выводила Грегора из себя только потому, что это, кажется, был единственный способ заставить его вернуться. К тому же ей нравилось забираться под безупречный фасад невозмутимости и просто наблюдать, как темнеет взгляд зеленых глаз, как стискивается широкий соблазнительный рот, как под идеально вылепленной челюстью начинает биться небольшая жилка.
Но теперь этого Кейт стало мало. Она хотела, чтобы он смотрел на нее, как мужчина смотрит на женщину. Она хотела чтобы он обнимал ее и целовал, как целовал ту вдову предыдущего стольника, с которой она видела его в прошлый визит домой. Кейт хотела заставить Грегора понять, что она создана для него.
Добравшись до верхнего этажа башни, Кейт обнаружила, что Этти и Лиззи, одна из судомоек, держат под контролем только Эдди и Мадди, а Пип куда-то запропастился. Он не вернулся ни в дом, ни в чердачную комнату, где они спали вместе с Эдди.
Оставив младших детей в умелых руках служанок, Кейт отправилась на поиски Пипа. Она догадывалась, где сможет его разыскать. Он почти три недели спал в амбаре, прежде чем ей удалось убедить его, что его место в доме. Амбар до сих пор оставался его укрытием – там Пип прятался, когда уставал от суеты большого дома. И именно там он зализывал раны.
