— Какой дорогой? — развел руками Григорий, собираясь с мыслями.
— Говорил тебе, приеду, повернуться не успеешь! — ловко спешиваясь с коня на землю, довольно отметил Влас и протянул руку для приветствия. — Здорово ночевали!
Спутник Власа, лихой казак Григорий Берестов, не торопился покидать спины своего мерина. Оценивая обстановку, он долго смотрел по сторонам и лишь потом легко спрыгнул вниз.
На шум из избы вышел Иван. Он тоже немало удивился появлению всадников. Из-за спины сына выглянула хозяйка дома Анна Семеновна. Увидев Власа, она испуганно перекрестилась и спряталась назад, в двери дома: «Господи! Принесла нелегкая! Опять что-то станется!».
Все четверо собрались рядом, присели, кто где нашел место. Потянулась значимая, необходимая пауза. Влас нарушил ее первый.
— Хорошо сегодня! — прищурившись на низкое солнышко, проговорил он. — Пригрело!
— Да уж, — подтвердил Григорий. — Славные деньки стоят! — И, выказывая очевидное любопытство, поинтересовался: — Каким ветром?
— Не знаю, — равнодушно, возможно набивая цену встрече, ответил Влас. — Вот, мимо ехали, дай, думаем, заедем, чай попьем!
— Чай, оно, дело понятное — будет! Сейчас хозяйка на стол накроет, — прищурил глаза Григорий, а сам подумал: «Да уж, на чай заехал ты! Нет, Влас, неспроста ты тут отираешься. Дело у тебя какое-то в поселке!».
— Правильно подумал. Не так просто мы сюда приехали. Не чаи гонять, — будто прочитав его мысли, сухо подтвердил Влас. — Какие в поселке новости?
— Так никаких! — насторожился Григорий, округлив глаза и не понимая, как Влас мог угадать его мысли.
— Иван Сухоруков вчера утром повесился. Завтра хоронить будем, — вставил слово Иван.
— Сухоруков? — быстро переспросил Влас и посмотрел на Григория. — Получилось!
— Что получилось? — не поняли отец и сын Пановы.
— Все получилось, что мы задумали. Выявить одного убийцу. Сухоруков — один из банды, которая грабит и убивает старателей.
— Откуда?! — удивлению и недоверию родственников не было предела.
— Да, в общем-то, все просто и сложно, — задумчиво пробормотал Влас и начал свое пояснение издалека. — Все началось три года назад. Помните, когда в тайге по Шинде, в районе Семи Речек, сразу трое старателей потерялись? Так вот, мы тогда опоздали намного. Пока мне передали да я приехал на тропу, прошло несколько дней. Понятно, что все следы были затоптаны, ничего не нашли. Однако на Покровском прииске, откуда были пропавшие старатели, мне сказали, кто чаще всех бывал там из чужих. Это были прохожие старатели, коногоны, золотоскупщики. В общем, круг подозреваемых большой, около ста человек. Найти в такой каше виновного просто невозможно. Однако повариха вспомнила, что где-то за неделю до убийства она встретила рядом с прииском постороннего. Был рабочий день. Все мужики мыли золото, она пошла за дровами. Поленница дров была в тайге, метров сто от стана. Там она наткнулась на мужика, который представился ей коногоном. Тот пояснил, что заблудился и ищет тропу. Повариха указала ему дорогу, а заодно предложила пообедать. Незнакомец, отказавшись от еды, быстро уехал, сославшись на то, что до прииска далеко, управляющий будет ругаться. С какого он прииска, не сказал, даже не назвал своего имени. Повариха встрече не предала особого значения, вспомнила этот случай только тогда, когда мужики потерялись. Она описала того коногона, который своей бородой и одеждой подходил практически под каждого, кто прожил в тайге сезон. Однако один факт мы взяли себе на заметку. У того коногона в связке было три лошади. На одной сидел он сам, а две другие были без груза. Один конь в связке был запоминающимся, редкого, черно-белого окраса. Другого он назвал Каурым. Это была весомая улика. Все же в тот год и последующий выловить убийц нам не удалось. А вот нынче, в сентябре, произошел удобный случай.
Влас на мгновение остановил речь, посмотрел по сторонам, убедившись, что никто не подслушивает, и лишь после этого продолжил:
— Очевидно, что старателя без золота никто грабить и убивать не будет. Убивают тех, кто возвращается из тайги с тугими мешочками. Чтобы узнать, кто идет с добычей, есть много способов. Самый верный — напоить человека. Так вот. Для такого дела у нас специально на старательских тропах работали люди. Из простых казаков. Вы их видели, когда мы заезжали к вам на Покрова. Все пять моих спутников на лето были обычными подставными, игравшими роль золотарей. Дело нехитрое. Ходи себе по тропе туда-сюда, изображай старателя. Мои подручные специально для этого дела зиму бороды отращивают, одеваются в грязное да рваное. Кто по дороге встретится, становятся общительными, спирт пьют, только когда наливают. Главное ум не пропивать. Надо сказать нужное слово в любом состоянии. Все лето подставные работали, а толку никакого не было. Старатели, как вы знаете, так и терялись в тайге, один из них ваш был, Тимофей Калягин. У меня подозрение закралось, что кто-то убийц предупреждает, так все безнаказанно проходило. И я решил сменить тактику. Не гонять казаков по тропам туда-сюда, а посадить их в засаду. Разницы нет — время идет. А только помощники мои силы не тратят, сидят себе где-нибудь на скале, за тропой смотрят. О засадах в управление я не сказал, думал, незачем. И, как оказалось, правильно сделал. Появилась «святая троица», не прошло и недели. Было это в щеках на Балахтисоне, по Рыбной реке. Вот он, Гришка Берестов, там сидел на пару с Константином Дяговым. У нас положено менять друг друга через четверть суток. Один в стороне с лошадьми находится, другой у тропы караулит. Вот Григорий как раз и был в карауле, — качнулся Влас, указывая на спутника, и уже обратился к нему: — Может, дальше сам расскажешь, как дело было?
— А что говорить-то? — пожал плечами Григорий. — Ну, сижу я над тропкой на плите. За день всего две спарки (пара лошадей) с продуктами на Петропавловку прошли. И боле никого. Вот уже темнеть начало, похолодало. Снежок прокидывает. Я в тулуп закутался, шапку на уши. Хотел, грешным делом, заснуть. Наверно, так и получилось, потому что очнулся я от голосов. Прямо подо мной стоят трое всадников, негромко разговаривают. Я думал, старатели, хотел дальше спать, да только вдруг что-то заподозрил. Вижу, в темноте конь черно-белый, редкой масти. Разных лошадей я видел, но этот действительно какой-то выделяющийся. А разговоры тех троих, я вам скажу! Сразу на виселицу тянут! Один говорит, здесь подождем? Другой перечит, мол, тут неудобно, место зажатое сильно, передового стрелишь, а задние могут повернуть или в реку прыгнуть. Третий голос такой глухой, с хрипотцой, видно, старший, обрубил обоих, приказал вперед передвигаться. А то, говорит, будет как на Семиречках: «Разбегутся золотари по тайге, ищи их по следам!».
— Так и сказал? — сурово переспросил Григорий Панов.
— Да, так и сказал, — подтвердил рассказчик. — Вот, думаю, ситуация! Тут уж ничего не скажешь: наши пострелы, точно! Что делать? До Кости Дягова далеко, где-то за прилавком костер жжет, кашу варит. А эти сейчас уйдут. Что замыслили, понятно, опять кого-то на тропе караулят…
— Нам потом сказали, что в ту ночь из Петропавловского прииска большую партию золота должны были перевозить, — перебил товарища Влас. — И откуда они только об этом узнали? — и Гришке: — Продолжай!
