— Ах, сердешный, ах, страдалец! — бесконечно осеняя себя и медвежатника крестом, щебечет старушка. — Потерпи, родной! Еще немного, и побежишь! Вовремя, однакось, спохватились-то. Не дали параличу разгуляться, на корне прихватили, — и, ласково поглаживая больного по голове сухощавой ладошкой, — уже еси, будешь меня долго вспоминать!
— Спасибо, мать! — щедро, но с суровым лицом рассыпается благодарностью Михаил. — Пока жив буду, не забуду! Как поймаю следующего медведя, так тебе шкура!
— На кой ляд мне шкура? — качает головой Петричиха. — Мне по жизни от матери Закон — людей лечить! Святое дело! А шкуры не надо. Может, только сало медвежье, четвертинку, для снадобьев выделишь. И на том спасибо!
— Что ты, мать? Какая четвертинка? Всякий раз, как будет нужда, приходи! Что у меня в погребе будет, то для тебя никогда не пожалею!
На том и порешили.
Знахарка суетится, вновь готовит отвар для колоды: больного надо каждый день в бане парить, чтобы процесс восстановления был положительным. Для этого дела девчата в округе все травы собрали. Однако Петричиха неумолима: делайте, что говорю, ходите, куда вздумается, но чтобы к вечеру зверобой, кашкара, маралий корень были! Иначе колоду не запарить.
Сегодня Наташа Шафранова на кухне вместе с Лукерьей Косолаповой готовит обед, управляется с хозяйством. Большая часть работы выполнена. Коровы подоены, пошли на выпас. Конь Михаила Самойлова стреноженный прыгает по поляне. Собаки медвежатника Туман и Тихон привязаны под кедром, томятся в неволе, ждут хозяина. Остальные приисковые лайки воровато крутятся около костра, где варится обед. За ними нужен глаз да глаз. Стоит ненадолго притупить внимание, как какая-нибудь уже лезет в котел с едой, желая утащить кусок мяса.
Низкое солнце быстро плывет к рогам кедра. Скоро наступит время обеда. Наташа хочет помочь ревнивой Лукерье, но та не подпускает ее к костру:
— Сама сварю! Иди лучше дров принеси, воды, посуду готовь.
— Все давно готово, — тихо отвечает девушка, но старшая непреклонна, желает делать все сама.
— Возьми стекло, стол поскобли, — находит Лушка работу помощнице, давая понять, кто здесь старшая.
Наташа отошла к чистому столу бесполезно перебирать железные чашки.
У порога Пановых, на широкой кедровой чурке, прислонившись спиной к стене, храпит Мишка Лавренов. Шапка на глазах, фуфайка распахнута, сильные, крепкие руки обвисли плетьми. Оружие часового, короткоствольный карабин, свалилось с колен на землю. Но Мишка не замечает этого, продолжает спать. Устал парень от ежедневной старательской работы. Заступив в очередной караул, он не удержался от соблазна, заснул, пригревшись на солнышке.
Знахарка Петричиха, увидев его, едва слышно, тихими шагами подошла к нему, подняла ружье с земли, приставила рядом к стене, запахнула на груди телогрейку:
— Уснул, сердешный… Ишь, как землица-то силы отнимает, мужик на ходу засыпает!
Мишка не пошевелился, продолжая спать с открытым ртом.
Лукерья, не удержавшись, зачерпнула полный берестяной ковш холодной воды, подкравшись, плеснула Мишке в лицо. Тот подскочил, кашляя, замахал руками, закрутил головой, не понимая, что происходит. Лушка хохочет от удовольствия. Мишка сжимает кулаки. Петричиха укоряет зряшную бабу в неразумном поступке. Наташа со стороны смотрит, перебирая в руках деревянные ложки.
— Ты что, баба, белены объелась? — кричит Мишка, отряхивая мокрую одежду. — Сейчас между глаз деревякой заеду! — замахиваясь прикладом, грозит он.
— А ну, попробуй! — наступает грудью Лукерья. — Нечего спать! Ишь, разоспался! Тебе что сказали: сиди, карауль! А ты храпишь, как дятел на сушине!
— А что будет-то?
— Дверь охраняй!
— От кого ее охранять? От тебя, что ли? — скрипит зубами Мишка. — Век никто в домах не воровал!
— Тебя поставили, значит карауль!
— Ну и буду! Завидуешь, что тебя не поставили?
— Больно мне это надо!
— Конечно, тебе не доверят, потому что ты дура!
— Я дура?! А ты…
И началось! Перебранка двух сторон разразилась шквальным ураганом. С одной стороны Лукерья. С противоположной — Мишка, мужик-работяга. Может, все бы и обошлось, посмеялись, да и ладно. Но нет. Скандальная женщина любит снять стресс, попить кровушки у того, кто с ней не согласен. Лушке что? У нее каждый день перепалки с приисковыми жителями. А паренек вступил в конфликт по причине общей физической усталости, нервного раздражения. Конец старательского сезона выматывает все силы, лишнюю минуту отдохнуть — счастье. А Лушка его прервала.
Долго ли, коротко ли длилась ругань. Может, у соперников дело дошло бы и до рукоприкладства. Лукерья, конь-баба, любому мужику нос набок свернет. Так бы и случилось, но бабка Петричиха костер потушила, подскочила, осадила стороны криком: «Замолчите! Хватит!» На этом все и кончилось. Парочка разбежались по своим местам, покинула поле боя. Уважают бабку Петричиху люди, как Григория Панова. Не дай бог одного слова ослушаться!
Над поселением повисла тишина. Даже собаки по сторонам разбежались, поджав хвосты. Но недолго. У бабки Петриковой новая забота: кончился каменный зверобой. Скоро Самойлова Михаила лечить, а лекарственного снадобья нет. Плохо дело, когда какого-то компонента не хватает. В этом вопросе знахарка щепетильная, не любит недочета в работе. Понимая это, она обратилась к Наташе:
— А сходи-ка ты, красна девонька, во-он на ту скалку! — показала на гору. — Нарви зверобоя каменного. Кончился корень, без него никак! А я тут, если что надо, Лукерье пособлю.
Наталья рада исполнить любую просьбу старушки. Девушка поправила платок, взяла из рук Петричихи сумку, поспешила к указанному месту. Чтобы одной не страшно было, позвала за собой собак. Однако те, чувствуя время обеда, откликнулись равнодушием. Лишь одна Белка, виляя задом, закрутилась возле хозяйки, но увидев, что лохматые соплеменники остались караулить казан, вернулась на свое место. Гордые кобели Михаила Самойлова Туман и Тихон, навострив уши, чутко принюхиваясь к ветру, дернулись за девушкой, но короткие поводки не пустили.
Поспешила Наташа в гору. До скалы метров пятьсот. Ближе корня нет, все выдрали. Для девушки это не расстояние. Молодость не знает границ, когда поручение выполняется с душой.
Под знакомым деревом путница замедлила шаг, приостановилась, с грустью в глазах посмотрела на место свидания с Иваном. Как все было хорошо! Возлюбленный ей предложил выйти замуж, а она в пылу свой неприступной молодости ответила капризом. Вдобавок к этому на следующий день наговорила ему обидных слов. Теперь он не смотрит в ее сторону. Как вернуть прежнюю любовь? Трагедия…
Дорога в гору нелегка, но Наташа не думает об этом. Расстояние и усталость отступили на второй план. В голове одни воспоминания о том, как сегодня утром Ваня прошел мимо, не поздоровался. Она хотела ему что-то сказать, но он поспешил уйти.
