Значит ли это, что не надо стараться, что прилагать усилия бессмысленно? Конечно нет. Если бы усилия были бесполезны, то Веданта не рекомендовала бы практику, садхану. Зачем же Веданта говорит, что от наших усилий наш духовный рост не зависит? Не для того же, чтобы нас демотивировать? Нет, не для того, чтобы демотивировать. Для того чтобы успокоить. Чтобы снять с нас бремя вины. Задача чисто практическая. Потому что самобичевание не помогает нашему продвижению. Оно только затягивает нас во тьму и депрессию. Только делает нас ещё более несчастными и неуверенными в себе, и неудовлетворёнными, и разочарованными. И ничем не помогает нам в деле достижения духовного просветления, ничем.
Запомните: снять с нас бремя вины. Веданта сразу, с самого начала снимает бремя вины. Не вините себя. Вы ни в чём не виноваты. По крайней мере, нынешние вы. Вы уже всё делаете правильно, если пришли к Веданте и пытаетесь её применить. Но прошлая накопленная карма, сформированные склонности, предпочтения, в том числе и не очень хорошие привычки, паттерны поведения и мышления – это уже есть, уже действует, и вы не можете ожидать, что всё это в одночасье исчезнет. Не бичуйте себя. Относитесь к себе спокойно. С долей сарказма. С отстранённостью. Не корите себя за то, что мало и плохо практикуете, что не побороли те или иные дурные наклонности. Поверьте, вы бы практиковали лучше, вы бы побороли больше, если бы только могли. Вы же искренне хотите. И стараетесь как можете. Вы бы и старались больше, если бы могли. Но вы не можете стараться, бороться, практиковать больше и лучше, чем вы это делаете, если спокойно и без надрыва. Не надо надрыва. Надрыв ничем хорошим не кончится. Принимайте только те обеты, которым можете следовать без отчаянных усилий, начинайте только ту практику, которая естественно войдёт в вашу жизнь. Не давите на себя. И если что-то не получается – никогда себя не вините.
В прошлой лекции я говорил о том, что надо ставить высокую и почти недостижимую цель освобождения. В этой лекции я говорю о том, что не надо ставить далёких и недостижимых целей не только в материальной жизни, но и в духовной практике. Вы можете увидеть в этом противоречие. Вы можете найти у меня и другие противоречия. Отчасти это потому, что я несовершенен и косноязычен. Я сам плохо понимаю Веданту. И ещё хуже могу объяснить. Сам постоянно запутываюсь. Могу ошибаться и заблуждаться, да, это так. Но отчасти это и потому, что такова сама Веданта. Мы можем найти видимость логических противоречий между разными упанишадами или даже в одной упанишаде. Есть места в Иша-упанишаде, которые прямо построены на противоречивых высказываниях. Такова Веданта. Почему Веданта такова? Потому что Веданта не стремится изложить какую-то непротиворечивую теорию для того, чтобы студенты могли её выучить и написать реферат. Написать реферат, сдать зачёт и забыть. Нет. Веданта не ставит цели научить нас какой-то теории. Веданта предназначена для того, чтобы трансформировать наше сознание во что-то другое. Она может использовать логику и алогичность, выводы и парадоксы, медитацию и все прочие доступные техники. Многие ошибаются, полагая, что Веданта – это философия, в том смысле, что это теория сознания. Но Веданта не теория. Веданта – это практика сознания.
Вера
Человеческое сознание начинается с некоторых допущений. И за-вер-шается на вер-шине – верой. Человек разумный есть по преимуществу человек верующий. Вера соединяет воедино сердце и разум. Вера создаёт человека из глины материи, вера и есть то самое волшебное дуновение, которое оживляет природу, а затем закругляет её, делая самопознающей, исполненной духа и знания. Вера даёт нам всё, что мы имеем. Мы сами есть лишь наша вера. Без веры остаётся только комплекс ощущений, ощущающий внешние ощущения, – как в эмпириокритицизме Богданова, или поток дхарм, элементарных психических состояний, как в шуньяваде Будды. В наше время человек переживает один из самых серьёзных, глубочайших кризисов веры за всю свою историю. Особую опасность кризису веры сегодня придаёт то обстоятельство, что он не сопровождается кризисом религии. Все мировые религии, а также полумировые, национальные, местечковые и маргинальные культы, все, кто выжил, – преодолели кризис. У всех имеются свои толпы последователей, культовые заведения, пропагандисты учения и сайты в сети Интернет. Если вы захотите стать вудуистом или маздаистом, то вы найдёте в ближайшем городе соответствующий агитационный центр и клуб по интересам. Что уж говорить о больших религиях. Миллиарды мусульман и католиков, миллионы буддистов и индуистов, целые народы и страны, в которых установленное вероисповедание является строго обязательным либо весьма желательным, – всё как в самые лучшие религиозные времена. Число людей, не соотносящих себя ни с какой религией, ничтожно мало по сравнению с числом людей, так или иначе соотносящих себя с той или иной религией. Как в лучшие времена лучшего, яростного Cредневековья. И это всё – грандиозный обман, лицедейство и лицемерие. Потому что религий много, религии везде и повсюду. А веры нет нигде никакой. Вероисповедание: графа в анкете. Исповедание есть, а веры – нет. Нет ни единого верующего человека ни в одной из религиозных организаций. Никто не верит в то, что написано в священных книгах его религии, никто не верит ни в своего Бога, ни в воплощения, ни в пророков. Все притворяются. Когда вопреки времени появляется верующий человек, то он, если его сразу не убьют и не упрячут в «гнездо кукушки», становится величайшим святым, учителем и почти что богом. Люди ходят смотреть на него как на чудо: смотрите, вот человек, кажется, он действительно верит в Бога. И в то, что написано в книгах: слово в слово. Сказано – на четырёх слонах, которые стоят на панцире черепахи. Значит, так и есть. Он – верит. Верую, ибо абсурдно: потому что абсурд есть испытание веры. Все носят кресты, звёзды, полумесяцы, деревянные бусы, чётки, священные шнуры, у всех в автомобилях иконы, на бортах всех грузовиков написано «ом» или «аллаху акбар». И никто ни во что не верит.
Век назад ситуация была не такой критической. Век назад формальных «атеистов» было больше, число их росло, а религии таяли. Но атеизм прошлого века сам был разновидностью веры. Атеисты верили, что многие беды человечества происходят от веры в Бога и от религиозных учений. Надо освободить человечество от иллюзии, поставить человечество на путь научного, достоверного знания. Тогда свободное и окрылённое человечество сможет пороки свои изжить, усовершенствовать бытие и всё будет, и медицина, и экономика, и цветущие на Марсе яблони. Ничего не получилось. И теперь атеисты – это не верующие в доктрину атеизма. Это просто равнодушные к вопросу веры или неверия люди. Таких в действительности очень много. Особенно среди мулл, священников и прочих лам. В прошлом веке всё становилось верой – даже экономическая теория Маркса и Ко стала верой в лучшее будущее, которое трудовой человек сам устроит себе здесь, в этой жизни, на этой земле. А не себе – так грядущим потомкам. В нашем веке всё, даже религия или «вера», – всё становится экономической теорией. Учением о том, как устроиться в данной реальности. Потому что есть ли жизнь после смерти, нет ли жизни после смерти – это науке, пардон, религии не известно. А сейчас – дискотека. Я говорил об этом раньше, скажу сейчас и буду говорить всегда. У нас нет веры. Потому что у нас нет опыта. Вера – не фантазия. Вера есть убеждённость, основанная на глубоком внутреннем знании, которое может быть получено только с опытом непосредственного восприятия объекта веры – божественной сущности, реальности, бытия. Чтобы верить в Бога, надо увидеть Бога. Пока мы не видели Бога, мы не способны верить. Так устроен человек. Такова его вера. Он должен увидеть. Если надо, то и вложить персты в раны. После этого он сможет верить. И тогда, только тогда это будет настоящая вера, а человек будет настоящим верующим, а не «русским православным христианином» и не «адвентистом седьмого дня».
