Начиная с 25 апреля по 20 мая оба противника серьезных результатов не достигли. Англо-французы не обеспечили своему флоту возможности проникновения в Проливы хотя бы на небольшую глубину, турки же не смогли сбросить в море англо-французский десант – несмотря на введение в боевую линию присланной из Константинополя элитной 2-й пехотной дивизии.
На море события складывались неблагоприятно для союзников.
Все сильнее проявляло себя минное оружие. Так, в ночь на 13 мая в 1 час 17 минут турецкий эскадренный миноносец «Муавенет-и-Миллет» в заливе Морто трехторпедным залпом поразил линейный корабль «Голиаф»: произошел взрыв погребов, и «Голиаф» затонул. Турецкий миноносец, которым командовал германский офицер Фирле, осуществил чрезвычайно сложные действия: ночная атака, стрельба почти в упор, риск быть обнаруженным (берег занимали англичане) и после атаки благополучный уход от огня, открытого по нему с запозданием. Из 750 человек личного состава «Голиафа» спаслось только 180, но еще серьезнее было чувство небезопасности, вызванное этой атакой
[85]. Последствия сказались сразу же: Адмиралтейство отзывает в Скапа-Флоу ветерана Дарданелльской операции и самый сильный корабль не только эскадры, но и всего британского флота – «Куин Элизабет», опасаясь за его судьбу. Причем уход дредноута, считавшегося символом Дарданелльской экспедиции, вызвал уныние в рядах союзников.
25 мая германская подводная лодка U-21 (командир Отто Херзинг) у Габа-Тепе атаковала и потопила старый британский линейный корабль «Трайэмф», который пошел ко дну в течение 10 минут, погибло 73 человека. 27 мая та же лодка в 7 часов утра у мыса Хеллес потопила старый линейный корабль «Маджестик», который затонул через 7 минут, погибло 48 человек. «Маджестик» был потоплен двумя торпедами, снабженными сетепрорезателями. Корабль затонул на глубине 16,5 метра.
С берега тысячи турецких солдат видели и криками приветствовали гибель третировавших их ежедневно вражеских тяжелых кораблей: это сильно подняло моральный дух солдат армии Лимана фон Сандерса, придало уверенности в борьбе с неприятелем – мощь атак и упорство оттоманских войск летом заметно возрастают. Тысячи солдат союзников также видели гибель своих линкоров: им было ясно, что отныне их будут с моря поддерживать огнем своих гораздо более слабых пушек лишь крейсеры и эскадренные миноносцы: «вид гибнувших чудовищ мог только вызвать уныние среди британских войск, цеплявшихся за доставшийся им с таким трудом краешек полуострова»
[86].
Херзинга приветствовали в Константинополе всеобщим ликованием.
За месяц союзный флот потерял, таким образом, 3 крупные боевые единицы. С помощью принятых флотским командованием мер (создание специальных флотилий для наблюдения и несения дозорной службы из присланных из Франции и Англии в значительном количестве мелких каботажных судов и тральщиков, усиление торпедной флотилии, прибытие мониторов, которые, благодаря своей небольшой осадке, были сравнительно малоуязвимы для торпедных атак, снабжение старых кораблей противоминными наделками, защита гавани на Мудросе сетями и минами) удалось лишить дальнейших возможных успехов германских подводников в борьбе с линкорами союзников.
Неудачи привели к смене высшего командования королевских ВМС Великобритании. У. Черчилля на посту первого лорда Адмиралтейства сменил А. Д. Больфур, Д. А. Фишера на посту первого морского лорда – адмирал Г. Джексон.
Таким образом, действия германо-турецких подводных лодок и миноносцев привели к тому, что вскоре у Дарданелл остались лишь старые боевые единицы англо-французского флота, к тому же тщательно охраняемые и неохотно вводимые в бой. Это сразу же сказалось на огневой поддержке сухопутных частей. Бомбардировка флотом турецких берегов, в целях совместных действий с высаженными войсками, в значительной степени потеряла свою интенсивность – атакующие Критию в июне англо-французские войска почувствовали это в полной мере. Постепенно боевой флот англо-французов, опасаясь германо-турецких подводных лодок, вышел из дела и стал на якорь на Мудросском рейде острова Лемнос. Командование флотом больше не думало о прорыве через пролив в Мраморное море и создании угрозы Константинополю.
Экспедиционный корпус, предназначенный служить поддержкой флота, остался один на скалах Сэдд-эль-Бара и мыса Габа-Тепе. Лишившись поддержки корабельной артиллерии, англо-французы установили на берегу 10 тяжелых орудий, которые, обстреливаясь с тыла немногими уцелевшими турецкими укреплениями азиатского берега, не могли компенсировать снижение артиллерийской поддержки со стороны флота.
Положение Экспедиционного корпуса ухудшилось также и потому, что все возраставшие потери англо-французов компенсировать за счет перебросок морем стало более проблематично.
Германо-турки начинают охоту за транспортами союзников: турецкий миноносец «Тимур Хиссар» 1 марта атаковал у Смирны и на время вывел из строя британский авиатранспорт «Энн Рикмерс», 16 апреля этот же миноносец атаковал у Сироса британский транспорт «Маниту». Торпеда прошла мимо, но вследствие поднявшейся на транспорте паники при спуске шлюпок утонул 51 человек.
Свирепствуют кайзеровские субмарины. Так, U-21 4 июля отправляет на дно французский транспорт «Картаж» водоизмещением 5600 тонн, UB-14 13 августа топит британский военный транспорт «Король Эдуард» (11 117 тонн) – из перевозимых 1366 солдат и офицеров гибнут 866 человек. 2 сентября та же лодка атакует транспорт «Сауслэнд», и, хотя он не затонул, в результате торпедной атаки гибнут 40 человек. 19 августа идет ко дну английский пассажирский пароход «Арабик», 8 сентября гибнет индийский транспорт с войсками «Рамазан» (3477 тонн), унесший с собой 306 человек. Этот перечень можно продолжать.
В целом, 13 немецких подводных лодок в Эгейском море только с 28 сентября по 11 октября потопили 18 транспортов с войсками, боевым снаряжением и вооружением, а до конца октября эта цифра возросла до 23 судов, что сильно ухудшило положение союзников в Галлиполи.
Десант получал огневую поддержку теперь только в светлое время суток. Приходившие транспорты разгружались не у берега Галлиполи, а в бухте острова Мудрос. Снабжение десанта из-за подводной опасности теперь осуществлялось только по ночам. И это – в преддверии осеннее-зимней непогоды и холодов. Угроза коммуникациям союзников сказалась на всем ходе Дарданелльской операции.
Германские лодки применяются также для перевозки военных грузов. Просьбы турок к германскому руководству о присылке хотя бы 2–3 подводных лодок прозвучали уже в марте 1915 г. И если весной – летом 1915 г. доставка германских подлодок в Дарданеллы была связана с трудностями организационного и технического характера (например, следующим образом выглядели злоключения UC-15: «20 июля с постоянно отказывающим дизелем субмарина добралась до залива Кос уже на малоазиатском берегу. Все имущество погрузили на 50 верблюдов и повезли в Константинополь. Лодка не могла двигаться, так как аккумуляторы были разряжены совсем, а дизель не работал. Чтобы не раскрыть местонахождение лодки, ее положили на грунт так, что из воды на метр возвышалась только верхушка рубки. Выступающую часть покрасили под цвет берега. Подводники укрылись на суше, подготовив лодку к немедленному взрыву в случае необходимости. 24 июля в бухту зашла UB-14, и с её помощью зарядили аккумуляторы «калеки», причем использовали телефонный кабель спасательного буя, других проводов просто не было. К началу августа прибыли рабочие с запчастями и ввели в строй дизель. 9 августа субмарина двинулась в дальнейший путь, прибыв 15 августа по назначению в Чанак»
[87]), то осенью в связи с присоединением Балканского полуострова к сфере влияния германского блока (выступление Болгарии на стороне Германии, катастрофа Сербии) ситуация значительно упрощается, субмарины кайзеровского флота получают возможность доставляться на ТВД напрямую.
