Важнейшее значение для понимания судеб российского крестьянства, всей новейшей истории России, включая рассматриваемый период, имеют работы выдающегося американского историка М. Левина. В своих фундаментальных исследованиях он пришел к главному выводу: ни один период русской истории не может быть понят без глубокого изучения аграрного вопроса — центрального вопроса российской истории
{208}.
По мнению Левина, крестьянство приобрело особенно значительный вес в период Гражданской войны в силу следующих обстоятельств: «Во-первых, в 1917–1918 гг. оно совершило собственную подлинную аграрную революцию со своими целями и методами. Во-вторых, вольно или невольно крестьянство стало оплотом большевистской революции и новой власти. Без этой поддержки большевистская революция была бы невозможна. Но крестьянство не только сделало большевистскую революцию возможной, но также взвалило на себя и на весь режим бесконечное количество проблем. Поддержка крестьян была непредсказуемой, то усиливалась, то ослабевала, то опять усиливалась. Каждый раз, когда в условиях Гражданской войны крестьяне колебались, соответственно менялись линии фронтов. Вооруженные силы красных и белых метались к Москве и от Москвы по бесконечным просторам России. Поддержка крестьянства была ни чем иным, как расчетом, жестко увязанным с владением землей. Этот аспект революции — перераспределение частного землевладения — был исключительно важным для широких слоев крестьянства. Белые были слепы в этом решающем вопросе и поплатились. После того как белые были побеждены, крестьяне повернули против большевиков, чтобы отплатить им, в свою очередь, за их несправедливости и ошибки… сочетание утопии и необходимости, по сути дела, опустошило крестьянские амбары»
{209}. Таким образом, Левин увязывает причины победы большевиков в Гражданской войне с позицией крестьянства.
Из работ Левина, напрямую не связанных с темой книги, тем не менее, понятна главная причина стойкости и продолжительности крестьянского повстанчества — это «суперобщина», пережившая столыпинскую атаку, укрепившаяся в 1917 г., ставшая оптимальной организационной формой крестьянского движения в России в 1918–1922 гг.
{210}
Значительный интерес для исследователей истории крестьянства России начала XX века, в том числе крестьянского движения в годы Гражданской войны, представляют работы выдающегося английского социолога Т. Шанина. Следует особо подчеркнуть, что именно благодаря его подвижнической деятельности в России на ниве народного просвещения В.П. Данилову удалось осуществить международный проект «Крестьянская революция в России. 1902–1922 гг.»
{211}. Т. Шанин был одним из главных редакторов всей документальной серии, вышедшей в свет в рамках проекта. Кроме того, заслуживают внимания публикации Т. Шанина, в которых он указывает на преемственность крестьянского поведения в годы Первой русской революции и в период с 1917–1922 г.
{212} По точному определению одного из активных участников теоретического семинара В.П. Данилова «Современные концепции аграрного развития» А.В. Гордона, Т. Шанин, обращаясь в своих публикациях к теме крестьянского движения, стремится объяснить его характер «особенностями не только положения, но и сознания крестьян». Такой подход, — указывает Гордон, — возник как противовес традиции рассматривать восставшее крестьянство в качестве «агента внешних сил», «оценивать мотивы и последствия восстаний с точки зрения так называемой объективной логики исторического процесса, которая всегда была тождественна логике самих исследователей»
{213}.
Т. Шанин считает, что «в схватках гражданской войны крестьянская деревня обнаружила удивительное единодушие — скорее деревня против правительства — «белого» или «красного», против армии, наконец, против другой деревни, чем сама против себя». Мир, существовавший в правительственных программах и постановлениях, по его оценке, имел мало общего с реальной деревенской жизнью. «Провал комбедов, отказ крестьянства от единения по классовому признаку и их единство по принципу местных сообществ, “моральная экономика” крестьян и их явная способность противостоять диктату сверху — все это требовало новой программы», — указывает он. Нарастание крестьянского протеста Шанин объясняет разгромом белых и устранением угрозы возвращения помещиков. «После того, как белые, ассоциировавшиеся с возвращением помещиков, были разбиты, и гражданская война закончилась, — пишет он, — у крестьян уже не было резона в ударном труде, поскольку все, что ими производилось изымалось как “излишки”. По деревням прокатилась волна вооруженных восстаний». При этом Шанин отмечает характерную особенность этих восстаний: они проходили под лозунгом возвращения к политике конца 1917 г., то есть не были контрреволюционными и антисоветскими
{214}.
Заметным событием в историографии стала серия работ итальянского историка Андрео Грациози на тему крестьянского повстанчества в советской России и Украине в годы Гражданской войны
{215}. Он ввел в научный оборот понятие «великая крестьянская война», которая, по его мнению, продолжалась в СССР с 1917 по 1933 гг. На наш взгляд, заслуживает внимания мысль историка о «взаимосвязи между тем, что В.П. Данилов назвал русской аграрной революцией 1902–1922 гг.», и тем, что он предложил называть «крестьянской войной в СССР 1918–1933 гг.»
{216} В то же время мы не разделяем точку зрения Грациози на характер повстанческого движения на Украине в период Гражданской войны как имеющего своей целью борьбу за «национальное освобождение». Например, самое мощное на Украине в 1919–1921 гг. крестьянское повстанчество — «махновщина», как показывают многочисленные источники, такой цели не имело
{217}.
Применительно к Поволжью рассматриваемая проблема обсуждалась на состоявшейся в мае 1992 г. в Саратове российско-американской научной конференции, где был затронут вопрос о причинах крестьянского движения против власти большевиков. Американский ученый Д. Лонг, обращаясь к теме голода 1921–1922 гг. в Области немцев Поволжья, сравнил продразверстку 1920 г. с «железной метлой», которая «подмела» все запасы зерна и продукты у населения и стала причиной голода
{218}. Другой ученый из США — Э. Льюис показал в своем докладе негативные последствия продразверстки для настроения крестьян
{219}.
