— Какие именно? — налетел на него Жужик, охваченный сыщицким инстинктом.
— Говорю же — странные. Как будто там ссорятся.
— Что же тут странного? — разочарованно произнес Илюша Кирюша. — Наши соседи, например, не переставая ссорятся.
— По-моему, эта ссора какая-то необычная. — Стольник вынул изо рта наполовину обсосанный леденец. — Все в порядке, не отравлен! — заявил он.
— С чего ему быть отравленным? — изумился Илюша Кирюша.
— Задача стольника — пробовать кушанья и определять, не отравлены ли они и хороши ли на вкус. Ну так вот, я определил, что леденец этот не отравлен. И очень вкусный. — Он протянул Жужику обмусоленный леденец.
— Я должен сосать его дальше? — на всякий случай спросил волшебник.
— Этого я не утверждаю, — протестующе вытянул руки пухлячок. — Я всего лишь выполнил свой долг. Правда, если тебе не хочется…
— Ни чуточки не хочется! — поспешно заверил его Жужик. — Досасывай сам.
— Спасибо! — стольник отправил леденец обратно в рот. — М-ммм!
— Ладно, пора прощаться, — сказал Илюша Кирюша.
— И я с вами, — подхватился было стольник.
Пришлось и этого добровольного помощника отговаривать от идеи разделить с ними трудности поисков, зато друзья пообещали ему тотчас же сообщить, как только принцесса Лореаль будет вызволена из заточения.
— Тогда закатим пир на весь мир, — возликовал пухлячок, — и я опять буду стоять во главе стола… М-ммм!
Друзья распрощались с ним и двинулись в путь.
Глава двенадцатая
Хорош тип, нечего сказать, — рассуждал Илюша Кирюша, пока друзья брели по бесконечным коридорам с этажа на этаж. — Накинулся на мятный леденец, как… — он замялся в поисках подходящего сравнения.
— Великий Рододендрон в таких случаях говорил: набросился, как дракон на горячую кулебяку.
— А как набрасываются драконы на горячую кулебяку? — поинтересовался мальчик.
— Как стольник на мятный леденец, — ответил волшебник, хотя смутно чувствовал, что этого объяснения недостаточно. — Ага, вот откуда исходят странные звуки! — И он потянулся к кнопке звонка.
— Тебе не кажется, что слишком поздно? — засомневался Илюша Кирюша. — И вообще, может, это обычная семейная ссора…
— Тогда я снова превращу нас в невидимок.
— Чтобы из меня опять получился ежик или курочка ряба? Нет уж! По-моему, избежать неприятностей можно куда более простым способом.
— Каким же?
— Убежать.
— Убежать?.. — Жужик прикидывал про себя, прилично ли волшебникам удирать с места действия. — Ну что ж, на худший конец сгодится, — наконец решил он и нажал кнопку звонка.
Перебранка усилилась, послышались даже отголоски борьбы — вернее, драки, дверь внезапно распахнулась, и на пороге выросли два запыхавшихся человека. Один был одет с головы до пят во все красно-желтое и шутовской колпак с золотыми бубенчиками, которые издавали резкий звон при каждом его движении. Другой был облачен в широкую черную мантию; костюм дополняли шляпа с квадратными полями и массивный черный жезл. Они стояли в дверях, тесня друг друга плечами.
— Здравствуйте! — фальцетом пропищал тот, что был в колпаке.
— Здравствуйте! — густым басом произнес тот, что был в квадратной шляпе.
— Не лезь со своими приветствиями! — взвизгнул Шутовской колпак. — Здесь я хозяин, мне и встречать гостей.
— Еще чего! — взревела Квадратная шляпа, и жезл угрожающе замелькал в воздухе. — Хозяин здесь я, стало быть, и гости мои!
— Щас как расплющу твою квадратную башку, — перешел к угрозам тип в красно-желтом, — и тогда науке твоей крышка!
— Умный уступает, осел страдает, — со страдальческим видом махнул рукой тип в квадратной тарелке на голове и отошел от дверного проема.
— Мы ведь только потому решили к вам заглянуть, — начал Жужик, — что жильцы сверху жаловались на какие-то странные звуки…
— Что здесь странного?! — удивился тип в шутовском колпаке и пригласил посетителей внутрь.
В комнате царил невообразимый хаос: повсюду разбросанные книги, бумаги, опрокинутые полки, расшвырянные там и сям музыкальные инструменты, какие-то обломки, обрывки, огрызки и прочий хлам.
— Да-а, видно, крепко вы схватились, — осторожно заметил Жужик.
— Это еще пустяки, — хвастливо заявил Шутовской колпак, — мы только начали. Вы бы видели нас в разгар баталий!..
— Позволено будет спросить, из-за чего же вы ссоритесь? — пытался сориентироваться в ситуации Жужик.
— Все как обычно, — пробурчала Квадратная шляпа, ползая по полу на карачках. — Очки свои ищу, — пояснил он. — Этот обалдуй куда-то их засунул. — Он поднял с пола валяющийся вверх дном бубен и, поскольку не обнаружил под ним того, что искал, положил обратно — точно так же, кверху дном.
— И все же, отчего у вас возникают ссоры? — допытывался Илюша Кирюша.
— Комнаты никак не поделим, — звякнул бубенчиками Шутовской колпак. — Нас вселили в коммунальную квартиру. Он — мудрец, а я — дурак. Официально, конечно. При дворе блаженной памяти Сумбура Первого он был Придворным Мудрецом, а я — Придворным Шутом. Но ведь всем известно, что при королевском дворе шут всегда был наимудрейшим, а мудрец — дураком из дураков. Вот я и вбиваю ему в башку, не жалея усилий, что он — болван, а я умник, поскольку у меня все шарики на месте, один даже лишний, и ум за разум заходит…
— Вот они! — вскричал вдруг тип в черной мантии и вытащил из-под цитры мышеловку, в которой и были защелкнуты очки. Мудрец высвободил их из тисков пружины и водрузил на нос. — Форменный дурдом! — вздохнул он и присоединился к разговору. — Вы только подумайте: при сносе дворца нам выделили одну квартиру на двоих. Поселить вместе именно нас — ну не дурацкая ли идея?!
— Очень даже мудрая мысль! — тотчас вмешался шут. — Так гораздо проще выяснить, кто из нас мудрей, а кто глупей.
— Оставим споры, — устало отмахнулся мудрец. — Умный уступает, осел страдает. — Он вновь скорчил страдальческую мину. — Одного понять не могу: всякий раз, когда изрекаю эту древнюю истину, я испытываю глубочайшее внутреннее страдание. Ведь умный-то я, и тем не менее я же и страдаю, а этот осел блаженствует. Сей загадочный факт следует изучить самым тщательным образом, — пробормотал он, затем задрал мантию и завязал на ней снизу здоровенный узел. — На память. Чтобы не забыть вплотную заняться этим вопросом…
