– Это вы? – с невыразимым удивлением спросила Динара.
– Полагаю, что я! – усмехнулась хозяйка. – Спрашивайте! Задавайте свои вопросы. Но их должно быть не больше трех.
– А… да, конечно.
Динару удивило, что Анна Наумовна не собирается прибегнуть ни к какому виду гадания. Во всяком случае, на столе не было видно ни карт, ни каких-либо других подобных приспособлений.
– Начните с того, что больше всего волнует, – подсказала дама.
– Видите ли… кто-то убивает людей, т-то есть, женщин… Я имею ввиду, в городе появился маньяк! Он… любит секс с мертвыми женщинами. А подозрение падает на меня… почему-то…
Анна Наумовна задумалась, склонив голову на бок.
– Он их убивает с целью переспать? – уточнила она.
– Н-ну да… вернее, я так предполагаю.
– Это не ваша проблема. Вам не стоит беспокоиться по этому поводу.
– Как же мне не беспокоиться? – горячо возразила Динара. – Ведь одна из женщин, которую потом убили, приходила ко мне гадать, а потом… убили мою соседку, а на труп положили Пятерку Мечей. Это моя карта!
– Ну и что же? – слегка приподняла брови Анна Наумовна. – Это вас не касается, хотя вы думаете по-другому. Людям свойственно ошибаться! На самом деле все уладится само собой. Этот… человек скоро уйдет, сам.
Динара молча смотрела, как в глазах Анны Наумовны отражается пламя свечи. Она не поняла смысл ответа, но переспрашивать не решилась. Вдруг на нее снизошел момент истины: никакая она не гадалка, не ясновидящая… она просто доморощенная актриса, притворяющаяся, что дешевая карнавальная маска и есть ее лицо.
– Итак, это первый вопрос. Где же второй? – мягко напомнила дама.
– Я… погубила невинного человека, – вздохнула Динара. – И смерть Лизы на моей совести. Этот ужасный маг преследует меня, заставляет подчиниться! Я запуталась. Как мне отделаться от него? Его зовут Вольф.
– Карл Фридрихович! – как будто обрадовалась Анна Наумовна. – Милейший человек. Как ему удалось прикинуться таким страшным, что вы поверили? Ну, с этим совсем просто! Есть два пути освободиться от той зависимости, в которую вы попали.
– Какие же? Я все перепробовала!
– Первый и наилучший – это овладеть силой, превосходящей силу господина Вольфа. Боюсь, этот способ имеет один недостаток: у вас сей трюк не выйдет!
– А другой?
– Думаю, именно вторым способом вам и стоит воспользоваться. Как ни странно, обыкновенному, рядовому человеку легче всего справиться с магом. У вас есть мужчина! Обратитесь к нему.
– К нему? Но как…
– Очень просто. Пусть ваш…кавалер разберется с господином Вольфом по-мужски! То есть отдубасит его как следует.
– Вы предлагаете…
– Именно это я и предлагаю, – перебила Динару Анна Наумовна. – Вольфу нужно набить морду! Так говорили дворовые мальчишки, когда я росла. Язык хорошего кулака бывает гораздо понятнее всех остальных аргументов. Это очень древний и надежный метод. Главное, чтобы ваш молодой человек не боялся Вольфа и ни во что сверхъестественное не верил.
– Вы серьезно? – поразилась Динара.
– Более чем. – Анна Наумовна рассмеялась, глядя на обескураженное выражение лица гостьи. – Впрочем, проверьте! Опыт убедительнее всего докажет вам мою правоту.
Динара обдумывала сказанное. Она с трудом могла себе представить, как это будет выглядеть, и так увлеклась, что забыла третий вопрос. Анна Наумовна молча ждала.
– А что же третье? – наконец, напомнила она о себе.
– Меня волнует квартира наверху! У нас старый двухэтажный дом, и эта квартира как раз надо мной… То есть… она по площади, как целых две квартиры, – огромная, хоть танцуй!
Щеки Анны Наумовны покрылись легким румянцем. Она внимательно слушала, что говорит ей эта черноволосая, цыганских кровей женщина.
– Так вот, – продолжала Динара. – Раньше там проживал Альшванг, бывший режиссер и писатель. Может, слышали?
Госпожа Левитина покачала головой: нет, она не слышала.
– Ну…в общем, пока там жил Герман Борисович, все было спокойно. А потом…он умер, а квартиру подарил своей ученице, Лизе. И… начались всякие нелепости…
– Какого рода?
– Там поселилось привидение…
– Вы шутите?
– Нет! Там…действительно кто-то как будто ходит, и…шуршит. Это какой-то Дух, в виде женщины – то молодой и прекрасной, то старой и уродливой. Я сама не видела, но…так говорила Анна Григорьевна, мама Лизы. Этот Дух очень опасен! Вскоре Лиза умерла… попала под машину, и теперь Анна Григорьевна продает эту квартиру, потому что боится…
– Боится?
– Да… все думают, что это Дух погубил Лизу. Еще Берта Михайловна, соседка, рассказала мне, как ее сын Николай переночевал в той квартире и был так напуган, что до сих пор не в себе!
– Это интересно… – задумчиво произнесла Анна Наумовна.
Несмотря на длинный рассказ, она не собиралась торопить Динару, а, напротив, выспрашивала все новые подробности. Динара поведала обо всем, что ей было известно. Напоследок она сообщила, что квартиру никто не покупает.
– Они ходят, смотрят, обещают прийти еще раз, и все… Хотя о Духе знают только трое – я, хозяйка квартиры и Берта Михайловна. Николай очень испуган: думаю, он толком даже не понял, что с ним произошло. Посторонним людям, особенно покупателям, никто ничего не говорил, но они как будто чувствуют неладное! Маклер, который взялся за продажу, тоже не смог этого сделать.
– Вот как? И что же вы хотите от меня услышать? – сверкая глазами цвета сливы, спросила Анна Наумовна.
– Я… мне страшно. Может ли этот Дух повредить мне? И с какой целью он появился в квартире Альшванга? Может, он обитал там давно…и какие-то события вызвали его активность? Что это за события? Не связано ли это с Вольфом? Гибель Лизы привела меня в ужас. Я поняла, что Дух очень опасен…
Анна Наумовна некоторое время молчала, обдумывая ответ.
– Мне нужно самой посетить квартиру, о которой вы говорите! – наконец, произнесла она. – Только тогда я смогу вам ответить. Одно я знаю точно, – господин Вольф тут ни при чем! Его кармический сосуд переполнен злом… Он сейчас легко уязвим, и контакт с Духами такого уровня для него невозможен…
Глава 40
Санкт-Петербург был похож на картину, написанную цветными мелками, – застывший в пышной, великолепной неподвижности домов, садов, набережных и статуй. Тусклые, разноцветно-серебристые краски, то густые и плотные, то полупрозрачные, созданные северным солнцем, снегом и холодным воздухом, утром были особенно хорошо видны во всей мягкости переливов и оттенков.
